Елена Арсеньева - Преступления страсти. Коварство (новеллы)

21 мая 1814 года Мария-Луиза въехала в Шенбрунн под приветственные крики огромной толпы. Жители Австрии встречали свою эрцгерцогиню так, словно она возвращалась в фамильный дворец после четырех лет тягостной ссылки:

– Да здравствует Мария-Луиза! Да здравствует Австрия! Долой Корсиканца! – кричала толпа.

Мария-Луиза понимала: ее возвращение на родину означает окончательную победу коалиции над Наполеоном. Да она и сама сдавала одну позицию за другой. Сначала согласилась поменять императорский герб на карете на свой собственный, эрцгерцогини Австрийской. А какое-то время спустя ушли в прошлое воспоминания о том, как она злилась на мадам Биньоль, называвшую ее «высочеством». Мария-Луиза уже не возражала против титула герцогини Пармской и герцогини де Колорно. Мало-помалу, уступая настойчивым уговорам отца, она стала появляться в свете, танцевать на балах…

Это шокировало не только находившихся в Вене подданных Франции, но также многих австрийцев. Старая королева Мария-Каролина, сестра Марии-Антуанетты, которая, между прочим, терпеть не могла Наполеона, сказала Марии-Луизе:

– Дорогая, замуж выходят один раз в жизни. И на твоем месте я привязала бы к окну простыни и убежала…

Мария-Луиза рассердилась. В чем дело? Разве она не намерена когда-нибудь встретиться с мужем и жить с ним в прежней любви и счастье… когда папа amp;#769; позволит? Разве она не пишет ему по-прежнему самые нежные на свете письма? Вот такие, например:

«Я счастлива, что ты хорошо себя чувствуешь и намерен заняться постройкой загородного дома. Надеюсь, в нем найдется маленький уголок и для меня, ведь ты знаешь, что я твердо решила соединиться с тобой, как только позволят обстоятельства, и я молюсь, чтобы это произошло поскорей. Ты, конечно же, распорядишься разбить около дома сад и доверишь мне уход за цветами и растениями. Я слышала, тебе не позволили выписать из Парижа людей для этой цели. Какая несправедливость! Как неблагородно по отношению к тебе! Меня возмущает подобная низость. Впрочем, чему тут возмущаться, если в мире, в котором мы вынуждены жить, так мало возвышенных душ!»

А между тем император Франц твердо решил ни в коем случае не допускать соединения этих двух возвышенных душ. Прекрасно зная пылкую натуру своей дочери, а также получив некие известия от Талейрана, он решил пойти по пути врага рода человеческого, некогда искусившего Еву яблочком. В роли сего фрукта предстояло выступить некоему господину, носившему имя Адам-Альберт де Нейпперг.

Современник описывал его так:

«Это был человек немногим более сорока лет, среднего роста, привлекательной наружности. Гусарский мундир, который он обычно носил, в сочетании со светлыми вьющимися волосами придавал ему моложавый вид. Широкая черная повязка, скрывавшая пустую глазницу, нисколько его не портила. И единственный глаз смотрел с живостью и необыкновенной проницательностью. Хорошие манеры, учтивость, вкрадчивый голос и разнообразные таланты располагали к нему людей. В заурядной в общем-то судьбе генерала Нейпперга есть одна любопытная подробность: он был наполовину француз. Его отец, граф Нейпперг, будучи в Париже с дипломатической миссией, познакомился с французским офицером из аристократической семьи, и тот стал запросто бывать у него в доме. Графиня Нейпперг не осталась равнодушной к многочисленным достоинствам графа де… который усиленно за ней ухаживал. Граф Нейпперг мало интересовался женой и предоставил ей полную свободу, лишь бы она не мешала ему предаваться гастрономическим радостям и азартным играм. Между графиней и молодым офицером завязался роман, результатом которого было появление на свет генерала Нейпперга. Подтверждает сей факт письмо матери упомянутого генерала, найденное среди бумаг покойного графа де…

Такое стечение обстоятельств – повод к серьезным размышлениям для тех, кто считает, что вмешательство рока в судьбы людей не бывает случайным, но всегда имеет какую-то высшую цель».

Генерал Нейпперг и Мария-Луиза виделись и прежде: в 1812 году в Париже он состоял при императрице в должности камергера. Теперь появление рядом с ней любезного господина, не сводившео с нее пламенного взгляда своего единственного глаза, вызывало у Марии-Луизы подозрения и неприязнь. И не зря, ведь австрийский император поручил генералу шпионить за его дочерью и любыми способами не допустить ее встречи с Наполеоном.

Полученные Нейппергом секретные инструкции были сформулированы вполне определенно: