Владимир Балязин - Охотник за тронами

— Поезжайте, Панове. Счастливой вам дороги! Порадуйте государя.

Кишка поклонился и вышел.

«Мои герольды попадут в Вильну на трое суток раньше вас, Панове. Пока вы со своими обозами да скарбом потащитесь, они уже всей Литве и Белой Руси расскажут правду о битве на Лани, — с мстительной радостью подумал Глинский. — А мое место на самом деле при войске. С ним я победу добыл, с ним и в Вильну войду».

— Наш новоявленный Цезарь не заставит себя долго ждать, — досадливо поморщившись, проговорил Ян Юрьевич Заберезинский, раздраженно закрывая окно в кабинете своего виленского палаццо. Ему бил по нервам продолжающийся вторые сутки колокольный трезвон. Обыватели будто с ума посходили — повсюду была такая радость, словно избавились не от шайки грязных степняков, а на тысячу лет отодвинули конец света.

— Он будет здесь через неделю, — подтвердил его собеседник, пан Станислав Кишка.

— Протянет ли государь дольше недели? — спросил Заберезинский.

— Если и протянет, то не намного дольше.

— Лишь бы наш герой не явился к опустевшему трону, а то может статься, что самой ценной добычей клёцкой свалки станет для него корона Ягеллонов.

— Если он захочет захватить трон, никто не сможет помешать ему, — задумчиво проговорил Кишка. — С ним придут тысячи жолнеров, обязанных ему всем — жизнью, добычей, славой.

— Не они ему обязаны, а он им! — закричал Ян Юрьевич. — И, между прочим, нам тоже! Мы тоже бились под Клёцком.

— Объясни это им, когда они войдут в город, — насмешливо процедил Кишка. — Что-то не встречали нас так радостно, как его гонцов. То ли еще будет, когда появится он сам со своими легионерами.

— «Легионерами, легионерами»! — сварливо передразнил его Заберезинский и сразу же стал разительно похож на вздорную старуху: глаза стали маленькими, рот перекосило, лицо сморщилось. — Такие вот легионеры Христа распинали. Погляжу я, как станешь их называть, когда к горлу тебе ятаганы приставят. Не янычарами ли?

— Не будь старой бабой, Ян Юрьевич, — с укоризной, брезгливо поморщившись, произнес Кишка. — Не время нам к словам цепляться, время о деле думать. Кто может помешать Немцу троном овладеть? Кто?!

— Я знаю кто, — проронил Заберезинский. — Ей-богу, знаю, Станислав Петрович!

Король был еще жив, князь Глинский еще шел к городу, когда на рынке, у Ратуши и под горой Гедимина громкоголосые молодцы стали читать завещание Александра Казимировича Ягеллона, прямого потомка великих князей литовских — праправнука Гедимина, правнука Ольгерда, внука Ягайло, сына Казимира IV Ягеллончика [17] Ольгерд — великий князь Литовский (1345–1377), сын Гедимина. Ольгерд боролся за расширение Великого княжества Литовского, одержал победы над Тевтонским орденом, Золотой Ордой, присоединил часть западнорусских земель. Поддерживал Тверское княжество и трижды совершал неудачные походы на Москву (1368, 1370, 1372 гг.). Ягайло Владислав (ок. 1350–1434) — великий князь Литовский в 1377–1392 гг., король польский с 1386 г. Основатель династии Ягеллонов. В Грюнвальдской битве 1410 г. командовал польско-литовско-русской армией. Казимир IV Ягеллончик (1427–1492) — великий князь Литовский с 1440 г., король польский с 1447 г. — и уже в третьем колене одновременно и польского короля.

В завещании всенародно объявлялось, что он, Александр Казимирович Ягеллон, король Польши и великий князь Литвы, оставляет трон Великого княжества брату Сигизмунду Казимировичу [18] Сигизмунд I Старый (1467–1548) — король польский и великий князь Литовский с 1506 г. из династии Ягеллонов. . Его же заботам поручает и свой дом, и свою вдову, королеву и великую княгиню Елену Ивановну.

И хотя никогда дотоле не бывало, чтоб при живом короле читали бирючи [19] Бирюч — в Древней Руси глашатай, объявлявший на площадях волю князя. завещание, никто из слушавших это не спросил себя: «Да подлинно ли Александр Казимирович повелел читать такое?» Уже более полугода всяк в городе знал, что их повелитель совсем плох, и потому объявление о передаче трона Сигизмунду никого не застало врасплох. Среди радости, царившей повсюду из-за чудесного избавления от ордынской беды, не показалось оно и особенно важным: подумаешь, большое дело — новый великий князь. Сколько их было да сколько еще будет! И потому равнодушными взглядами провожали горожане кавалькаду гонцов и разодетых спесивых панов, поехавших в Польшу звать на великое княжение в Вильну Сигизмунда Казимировича — брата умирающего Александра. А король становился все слабее, и уже ничто не интересовало его.