Айдын Шем - Нити судеб человеческих. Часть 3. Золотая печать

- Надо было, значит, если русская власть нас выселила! – воскликнул Ахтем.

- Но если власть что-то делает от имени Ивана, не спросив его об этом, то разве виноват этот конкретный Иван? – возражал Февзи.

В такой манере шел некоторое время разговор.

- Да о чем мы спорим, - произнес, наконец, Ахтем. - Знают, не знают, виноваты, не виноваты. Конечно, какой-нибудь любимый твой ленинградец Иван Иванович не виноват в том, что народ наш умирал в Азии, он не виноват в том, что меня с ребенком зимней ночью могут вышвырнуть из законно купленного дома. Не это сейчас важно! А важно то, кто будет использован властями в борьбе с крымскими татарами, борющимися за возвращение на свою Родину. Если будут везде кричать, что Крым русская земля, что надо освободить от татар русскую землю, значит, будем говорить, что мы боремся с русскими за наш Крым!

- Но русских советская власть использует, она подставляет русских людей, которым эта пропаганда не нужна! – не мог принять точку зрения своего гостя Февзи.

- Значит, пусть твои русские люди, чтобы остаться не замаранными, начинают борьбу с теми, кто их так подставляет, кто их назвал великими, а меня хочет приравнять к безродной и бездомной собаке! – Ахтем твердо стоял на своем, и в какой-то момент у него появилась мысль сейчас же покинуть этот дом, хозяин которого не понимает очевидных вещей, уйти с сыном в ночной холод.

- Да, ты рассуждаешь прямо как высококвалифицированный юрист! - искренне восхитился Февзи. - Молодец! Я признаю твою, по большому счету, правоту.

- Каждый крымский татарин, начавший борьбу за свои права, за права своего народа, много думает и много читает, - произнес Ахтем, немного успокоившись. - У нас члены инициативной группы все читают историческую и политическую литературу, все законы изучили. Нам, простым работягам, студенты с самого начала раздавали вот такие толстые пачки листов с выписками из работ Ленина, Карла Маркса, других умных людей. Потом мы сами стали нужные книги покупать. Вот я, например, статьи Конституции о правах граждан и многие статьи уголовного кодекса наизусть знаю, могу сам себя на суде защищать.

И когда уже укладывались спать, Ахтем опять произнес:

- Да, оторвался ты, Февзи, от жизни своего народа, это плохо.

Хозяин дома ничего не ответил, ибо это было правдой.

Февзи долго не мог заснуть. Он думал о том, что было сказано в разговоре с Ахтемом, о творимом от имени русской нации зле. Ведь если подумать, какую черную тень бросает советская власть на людей! Разве Олег, разве Володя, разве Саша или этот старый русский виноградарь, который специально приходит к нему из Судака, чтобы поговорить по-татарски, разве его ленинградские товарищи по работе на автобазе, по учебе в Университете, разве они выдумали, что Крым - исконно русская земля, что в сорок четвертом году произошло освобождение русского Крыма от татар? Вообще не слышал Февзи ни от одного русского человека повторения этих пакостей. Напротив, случалось не раз, что собеседники, не подозревающие того, что Февзи крымский татарин, с сарказмом говорили об этой дурацкой пропаганде. Так, где же те русские, о которых с такой обидой вспоминал Ахтем?

Правда, надо признать, что Февзи не общался с теми, кто был переселен в Крым в татарские дома, он все больше встречался со старыми жителями Крыма, да с жителями Ленинграда или других городов, которые практически ничего не знали о судьбе аборигенов Крыма. Но и тех переселенцев, так злобно настроенных против хозяев Полуострова, этих несчастных малограмотных людей надо понять - их же изо дня в день пичкали антитатарской пропагандой, а у самих у них никаких других знаний не было и нет.

Так, может быть, Ахтем имел в виду тех русских, которые сидят в Политбюро, в КГБ и в других таких же всесильных организациях? Безусловно, к ним и надо относить обиду! Но много ли их, и справедливо ли из-за сотни, ну, тысячи, ну пусть десяти тысяч политических авантюристов, находящихся во власти, обвинять весь русский народ?

С другой стороны, думал Февзи, Ахтем и все другие крымские татары получали свои порции гонений, оскорблений, несправедливостей именно от русских чиновников, вышвыривали их из домов русские милиционеры, оскорбляли их на русском языке, куражились над ними пьяные русские дружинники. Так что же, оправдывать это воинство зла и любить их, восклицая, что они пешки в игре, что виновны сидящие в Политбюро? Конечно же, нет! Неестественно было бы оправдывать немецких солдат, пришедших на земли Советского Союза, почитая их за несчастных пешек в игре Гитлера!