Евгения Яхнина - Кри-Кри

Кри-Кри не успел ничего больше спросить. В дверь постучались. Он бросился открывать.

На пороге стоял депутат Двадцатого округа Жозеф Бантар. Это был широкоплечий, высокий мужчина лет пятидесяти, в полном расцвете сил. Черные блестящие волосы, такая же борода, румянец во всю щеку — все в дяде Жозефе говорило о здоровье, бодрости, силе.

— Что же это, Шарло, ты сегодня встречаешь меня так невесело? Неужели Луи нагнал на тебя тоску? Ну, брат, нам с тобой печаль не к лицу. Потешь-ка дядю! — И, видя, что Шарло готов броситься ему навстречу, дядя Жозеф добавил: — Постой, постой! Споем-ка нашу любимую!

И Жозеф затянул куплеты своего друга, поэта Эжена Потье [12] Потье Эжен (1816–1887) — по профессии рисовальщик тканей. Деятельный участник Парижской коммуны. Автор текста «Интернационала» и ряда революционных стихотворений. Член I Интернационала. После разгрома Коммуны бежал в Англию. , немного переделав их на свой манер:

Кри-Кри сразу оживился. Недолго думая, он подхватил:

Дирижируя большой заскорузлой рукой, дядя Жозеф продолжал:

Кри-Кри звонким голосом закончил ему в тон:

— Хорошо! Так, Кри-Кри! Узнаю тебя! А то я было подумал, что версальские агенты подменили тебя, как они подменили затворы у большинства монмартрских пушек. — И дядя Жозеф раскатисто рассмеялся.

Кри-Кри обиделся. Почему дядя Жозеф всегда только шутит, считая его еще недостаточно взрослым и неспособным на серьезный разговор? А главная обида Кри-Кри была в том, что дядя Жозеф не разрешал ему принять участие в борьбе с врагами Коммуны. После разговора, который только что вел с ним Луи Декаруз, шутка Жозефа Бантара показалась мальчику даже оскорбительной. Ему захотелось доказать дяде Жозефу, что и он кое-что понимает в происходящих событиях.

— А зачем вы церемонитесь с разными молодчиками, которые шепчутся на всех углах и злорадствуют по поводу неудач коммунаров? — запальчиво сказал Кри-Кри.

Жозеф понял, что происходит с племянником, и ответил уже другим тоном:

— Молчи, Шарло! Хоть ты и говоришь дельно, но сейчас некогда болтать. Нам надо кое-чем позаняться с Луи… Отправляйся-ка в свою каморку и жди, когда тебя позовут. А своей хозяйке скажи, что дядя Жозеф советует ей воспользоваться чудесным майским вечером…

— Она уже ушла, а мне поручила подробно разузнать, почему весь этот переполох.

— Вот и прекрасно. Иди к себе. Там на досуге ты обдумаешь подробный доклад тетушке Дидье.

— Дядя Жозеф, позволь мне остаться. Я буду открывать дверь и впускать приходящих.

— Нельзя, дружок. Мы с Луи, пожалуй, не возражали бы против твоего присутствия. Мы тебе доверяем и знаем, что ты умеешь держать язык за зубами. Но здесь будут и те, кто тебя не знает. Иди же, а дверь я буду открывать сам.

Кри-Кри понял, что настаивать бесполезно и надо уходить. Но в дверь постучали, и Кри-Кри поспешил открыть.

В кафе вошли два незнакомца в штатском и с ними третий, в военной форме.

Кри-Кри тотчас же узнал в нем Вроблевского [13] Вроблевский Валерий (1836–1908) — польский революционер, видный участник польского восстания 1863–1864 годов, генерал Парижской коммуны. После падения Коммуны бежал в Англию и был заочно приговорен к смерти. В Лондоне познакомился с Марксом и был секретарем-корреспондентом для Польши при Генеральном совете I Интернационала. , прежнего адъютанта Домбровского, теперь разделявшего с ним славу руководителя обороны Коммуны.

Не желая, чтобы дядя при Вроблевском напомнил ему о том, что он должен уйти, Кри-Кри нехотя спустился в свою каморку.

Он бросился на жесткую постель и задумался. Чувство горькой обиды зашевелилось в нем. Почему дядя Жозеф не пускает его на баррикады? Ведь всюду в боях дети помогают взрослым. Почему его другу Гастону Клэру никто не запрещает итти под ружье? А он, Кри-Кри, должен сидеть подле старой ханжи и слушать ее приказания.

С ожесточением он ударил кулаком по подушке, затем опустил на нее голову.

А так как мальчик немало наработался за день, он сейчас же погрузился в глубокий сон.

— Шарло! Шарло! Куда ты запрятался?

Голос дяди не сразу дошел до сознания мальчика. Он приподнялся на кровати и протер глаза.