Гурам Батиашвили - Человек из Вавилона

— Конечно, батоно, конечно, все будет готово, вы только маленько передохните!

Абуласан поднял брови.

— Все волы, лошади, коровы, свиньи, особенно свиньи…

— Да, господин, да…

Абуласан сверкнул глазами и прервал управителя.

— Всех животных и птиц, даже кур с цыплятами, индеек, уток, свиней, впрочем, о свиньях я уже говорил, всех согнать сюда!

Вардан Дадиани насторожился, с нескрываемым удивлением смотрел на Абуласана. И управитель ничего не понимал. Это читалось в его взгляде.

— Возьми с собой пятьдесят, хочешь, семьдесят воинов, и весь скот и птицу, что имеются в Начармагеви, — Абуласан помолчал, оглядел дворец, а потом, почти разделяя слова на слоги, закончил, — сгоните сюда! — Управитель растерянно смотрел на нового владетеля Грузии, ничего не понимая. — Чего уставился, дурак, шевелись, выполняй приказ! Я буду ждать здесь!

Управитель немедленно ретировался. Дадиани хотел было что-то спросить, но Абуласан опередил его:

— Не обижайся, Вардан, мы поживем в башне ее мамиды Русудан, вон там. Надеюсь, мы задержимся здесь не более чем на неделю.

И пока управитель не пригнал огромное количество скота и птицы к летнему дворцу царицы, Абуласан действительно не сдвинулся с места, несмотря на то что за это время земля, похоже, вдвое увеличила скорость вращения вокруг своей оси, и он чувствовал такую боль в затылке, что в глазах у него темнело, и он едва сдерживал стон.

Воины загнали скот и птицу во двор, и Абуласан приказал:

— Откройте все двери, все окна, пусть входят во дворец! — На лице у него играла довольная улыбка.

Измотанные, обливающиеся потом воины гонялись за обезумевшими животными и птицами, а те, словно сговорившись, не желали входить во дворец. Особенно трудно было заставить их подняться по лестнице. И только к вечеру удалось всех до единого водворить в покои дворца. И тогда раздался громовый голос Абуласана:

— А теперь принесите им корм, сено и прочее и накрепко закройте все окна и двери, — он повернулся к управителю, — ты понял, что я сказал?!

— Конечно, понял, сейчас все будет исполнено, батоно!

— Животные и птицы тоже живые существа, — сказал Абуласан Дадиани, — путь и они хотя бы несколько дней поживут по-царски, — и улыбнулся.

Скотину и птицу заперли во дворце, а недовольные хозяева толпились за оградою дворца, шумели, ругались.

— Через неделю царь Грузии Боголюбский прибудет в Начармагеви, — успокоил их Абуласан, — и вы получите назад свой домашний скот и птицу, да еще и подарки в придачу.

Абуласан не встречал такого непонятного, непостижимого человека, как Диомидэ. Никто никогда не знал, где он находится, где проводит ночи, да и спит ли вообще? Где его искать, как найти? Он появлялся тогда, когда сам считал нужным. Нет, Абуласан должен выяснить, чем занят этот человек, с кем водится… А то получается… Впрочем, нельзя отрицать одного: Диомидэ появляется именно тогда, когда в нем есть необходимость. Сам чувствует, что нужен хозяину.

Абуласан поднялся с кресла. Надо узнать, нашли ли Диомидэ, а если нашли, почему его до сих пор нет. Он сделал несколько шагов к двери и почувствовал головокружение — комната закружилась, земля, похоже, ускорила вращение. Абуласан преодолел себя, вернулся к креслу, вцепился в него и, закрыв глаза, медленно опустился на корточки. Сейчас он не упадет, и это главное. Боже, с какой скоростью вертится эта проклятая башня Русудан!

Не открывая глаз, Абуласан сел на пол, башня крутилась все медленнее и медленнее и наконец остановилась. Абуласан открыл глаза, огляделся. Каждая вещь стояла на своем месте. Без движения. Абуласан поднялся — надо все-таки узнать, где до сих пор Диомидэ? Но… кто это? Диомидэ собственной персоной — стоит, поджав губы, нахмурив лоб, весь в черном.

— Как ты умеешь входить бесшумно, Диомидэ, где ты пропал?

— Шуметь не в моем стиле, батоно!

— С чем пожаловал?

— Похоже, и царица Тамар туда направляется, — не поднимая головы, тихо проговорил лазутчик.

— Куда туда?

— В Джавахети — тайно с малой свитой она покинула город.

— Покинула город? Сбежала? — радостно воскликнул Абуласан, но тут же понял, что поторопился со столь явным изъявлением чувств, и степенно продолжил: — Возможно, она и не убегала, а просто куда-то отправилась по делам? — Преждевременную его радость развеивал холодный, полный сомнения взгляд Диомидэ. — Куда она могла отправиться? — спросил он как бы самого себя, не сводя при этом пристального взгляда с Диомидэ.