Дмитрий Евдокимов - За давностью лет

— Ну а скажи, детка, как начинал свою карьеру комиссар Мегрэ?

— Постой, постой, — опешил Андрей, — уж не предлагаешь ли ты, чтобы я пошел постовым? Я представляю лицо моей мамы, когда я явлюсь в форме, ой, не могу!

— Нет, конечно, можно в священники пойти или в доктора, из них тоже неплохие сыщики получаются, если верить классике, — с открытой издевкой сказал Борис. — Пойми, Андрей, тебе надо решать. Тебе! А не маме.

Андрей задумался. Слез с подоконника, сел верхом на стул и опустил голову. Потом вскочил, походил по комнате, сказал раздумчиво:

— А вообще-то это идея! Только не в постовые, как ты предлагаешь, а в школу милиции. Меня туда упорно тренер по самбо зовет. Он ведь динамовец. Говорит, наверняка мастером спорта станешь, там все условия...

Еще больше удивила всех Лариса. Она не прошла по конкурсу в Институт иностранных языков и... что бы вы думали?.. Пошла работать проводницей международного вагона!

— Для языковой практики, — кратко пояснила она убитым горем родителям.

И хотя Борис в данном случае никакого прямого воздействия не оказывал, он вновь был назван «бичом божьим».

— Он, все он! — убежденно говорил Ларисин папа, кандидат технических наук. — Кто всегда вам вдалбливал — не надо быть инфантильными? В жизни надо решать все самим. Самим пробиваться. Без всяких там пап и мам, без всяких звоночков, записочек и прочих протекций. Кто? Бич божий!

В общем, так получилось, что единственным, кто поступил в институт, был Игорь. Но это нисколько не обрадовало его предков!

— Лучше бы ты, как твой Борька, в ПТУ пошел, — вздохнул отец. — Родители — инженеры, а он — тьфу, говорить-то неудобно знакомым — в Историко-архивный! Кем ты хоть будешь по специальности? Архивариусом? Архивной крысой? «Архивны юноши печальны...» О, боже мой!

Игорь, потупившись, молчал. Что ж, кругом виноват — бейте! Месяц он врал родителям, что поступает в транспортный, а сам сдавал в Историко-архивный. Потому что еще год назад, после той археологической экспедиции, решил, что если и есть какая в мире стоящая специальность, так, конечно, история. Ну а загадки прошлого находятся под землей...

— ...Но еще больше — в архивах! — сказал ему тогда Максим Иванович, и это решило его судьбу.

Максим Иванович ушел из школы внезапно, в разгар учебного года. Еще в конце первого полугодия среди десятиклассников распространился неясный слух об его уходе якобы из-за ссоры с директрисой. Сам Максим Иванович на прямые вопросы учеников отвечал, что ему предложили работать в журнале, он давно мечтал об этом и потому уходит из школы. А кроме того, это даст возможность закончить диссертацию. Так что он даже рад.

Рад, а когда говорил это, глаза были грустные. Ребят не проведешь!

— Хотя я в школе больше не работаю, — сказал он в заключение, — это вовсе не значит, что кружок распадается. Просто будем теперь собираться не в школе, а у меня дома. По четвергам. Идет?

Они и раньше бывали в просторной квартире учителя. Максим Иванович — закоренелый холостяк. С ним живет только няня, Казимира Францевна. Квартира вся забита книгами, одна другой интересней. Так что теперь здесь бывало людно и весело.

Однако к осени кружок практически распался. Бывших одноклассников захлестнули дела, новые интересы. И только верная четверка друзей неизменно приходила сюда по четвергам. Сегодня они застали Максима Ивановича в теплом халате, с шарфом па костлявой шее. Он отбивался от Казимиры Францевны, которая терпеливо увещевала воспитанника:

— Макс, голубчик! Выпей молочка с медом!

— Не буду! Оно горячее!

— Так оно и должно быть горячее, — уговаривала Казимира Францевна, — иначе какой толк!

— Я обожгусь!

— А ты дуй и пей потихонечку...

— Может, мы пойдем? Неудобно! Вы болеете! — заговорили кружковцы разом.

— Ерунда, — рассердился Максим Иванович, — запомните навсегда: болезнь — это вовсе не физическое состояние, как утверждают некоторые, а черта характера. Я бы так в служебных характеристиках писал: морально устойчив, но любит поболеть. И вообще, хватит о болезнях. Давайте ближе к делу. Прочитал я ваши рефераты. Что ж, неплохо, — сказал Максим Иванович и вдруг по-козлиному боднул головой.

Ребята переглянулись: «Похоже, что учитель в драчливом настроении».

— Неплохо для средней школы, — продолжал Максим Иванович. — Отсюда немножко содрали, оттуда списали. Конечно, и такие работы нужны, для развития кругозора, так сказать. Но мы с вами должны идти вглубь. А не писать вообще и в общем. Вот возьмем твою работу, Игорь, о преобразованиях Петра. Ничего не скажешь — грамотно. Но нет духа эпохи, понимаешь? А почему? Потому что ты не вошел в то время, не почувствовал его. Вот скажи, во что был одет петровский солдат?