Том Холт - Александр у края света

Я немного подумал.

— Значит, ты хочешь сказать, — сказал я, — нам следует сделать это сейчас. Прямо сейчас.

— Да.

Я вздохнул.

— Хорошо, — сказал я.

— Ты сделаешь это?

— Разве я не сказал только что?

— Конечно. Ладно, давай сделаем это.

— Хорошо.

Мы оба встали, слегка покачиваясь, но это от лекарства, от него иногда покачивает, если резко встать.

— Мед, — сказал я. — Куда ты его дел?

— На склад, конечно, — сказал он. — Ты же не думаешь, что следовало оставить его у себя?

— Почему нет?

— Если меня поймают с двенадцатью амфорами отравленного меда и спросят, что я собирался с ним делать, я замаюсь отвечать, — объяснил он довольно логично. — Поэтому я положил их на складе вместе с остальными, подальше, чтобы никому не навредить. Теперь, если кто-нибудь спросит, я не при чем.

Я нахмурился.

— Одно маленькое замечание, — сказал я. — Как мы теперь, твою мать, узнаем, в каких амфорах яд? Сунем палец и оближем?

У него сделался обиженный вид.

— Думаешь, я дурак, — сказал он. — Я пометил амфоры, так что мы сразу их узнаем. Нацарапал большую букву Я у каждой на горлышке.

— Я, — сказал я. — От слова «яд», я угадал?

— На всех амфорах ставят номер партии, — сказал он. — Я проверял. У последней партии была маленькая О, а на сегодняшние амфоры ставили П, так что нет никакой опасности, что они по ошибке пометят что-нибудь как Я. Понимаешь, — продолжал он, — если делать все вдумчиво и методично, никаких ошибок не наделаешь.

И мы пошли на склад. Было поздно, темно, мы никого не встретили. Я прихватил масляную лампу с коротким разлохмаченным фитилем.

— Я думал, ты знаешь о номерах партий, — говорил Пифон. — Твои собственные проклятые писцы этим занимаются.

Я покачал головой.

— Я за ними не слежу, — сказал я. — Если указывать писцам, что им делать, добра не будет.

— Верно, — сказал Пифон. — Так, вот здесь я их и оставил, за корзинами с зерном, под старыми мешками.

Я поднял лампу.

— Нет, не оставил, — сказал я.

— Что ты имеешь в виду?

— Посмотри, — сказал я. — Старые мешки есть. Амфор нет.

Он нахмурился.

— Твою мать, — сказал он. — Кто-то их переставил.

— Какой-нибудь мудак-писец, — сказал я. — Они постоянно наводят порядок, чудо вообще, что после них вообще хоть что-нибудь можно найти.

Он кивнул и запалил еще одну лампу от моей.

— Очень хорошо, что мне хватило здравого смысла пометить горлышки. Иначе одни боги ведают, что могло бы случиться.

— Совершенно верно, — сказал я. — Хорошо, ты ищи тут, а я посмотрю вон там. Но я тебе еще раз говорю, что не надо было их сюда вообще приносить.

— Расслабься, — отозвался он из темноты. — Это же армия. Всему свое место и все на своем... Ага, ну вот.

Я выдохнул; я был встревожен сильнее, чем думал сам. Глупо, конечно; в конце концов мы всего-то планировали отравить всю командную верхушку македонской армии.

— Обязательно пересчитай их, — сказал я. — Просто на всякий случай.

— Ну конечно, я и собирался... — он осекся, не договорив фразу до конца.

— Что такое? — спросил я, хотя знал и так.

С минуту он ничего не говорил.

— Ну, — сказал он наконец, — я нашел десять.

— Чудесно, — сказал я. — Как насчет остальных двух?

— Да они где-то здесь, — ответил он слегка неуверенно. — Просто какой-то мудила поставил их не... ага, уже одиннадцать, — сказал он. — Ты у себя все осмотрел?

— Да, — ответил я. — У меня с А по М.

— Проверь все, — отрезал он.

— Я и проверил, — с раздражением ответил я. — И это партии с А по М, я же сказал.

Бледный свет его лампы надвинулся на меня из темноты.

— Одной не хватает, — сказал он. Выглядел он ужасно.

Я глубоко вдохнул.

— Главное, — сказал я, — не паниковать. Ладно, давай по порядку. Кто их принимал? Насколько я знаю писцов, тут должна быть опись, складская книга, что-нибудь в этом роде. В этой армии ты вдохнуть не можешь без печати.

— Складская книга, — повторил он. — Ты прав, должна быть складская книга. Где ее искать, как ты думаешь?

— Да откуда мне знать-то? Где сидят писцы?

Он указал в сторону входа.

— Вон там, — сказал он. — На тех бочках.

Я кивнул.

— Готов спорить, что там мы и найдем складскую книгу. Логика, понимаешь ли.

Само собой, рядом с бочками, на которых сидели писцы, мы нашли стопку восковых табличек. Они были покрыты аккуратными рядами и столбцами чисел, зачеркнутых и перечеркнутых, каждая строка и каждый ряд помечены одной или несколькими буквами. Для всякого, кроме армейского писца, полнейшая белиберда.