Том Холт - Александр у края света

И, боги милостивые, ты помнишь, какое было представление, когда он приступил к работе? Организация: как поделить смены и кто в какой из них будет старшиной, кто кому должен подчиняться; водоносами и погонщиками овладела вдруг страшная тоска, когда они узнали, что каменщики получают на один обол в день больше, чем они, а каменщики заявили, что им дали мало времени на кладку, и когда явились земленосы с грязью, стена оказалась не закончена. Разве видели мы за всю жизнь спектакль получше? Ну так вот, вспомни его хорошенько, а потом попытайся представить примерно то же самое, но только не с сотней, а с сотней тысяч работников; затем добавь проблемы, связанные с морем и постоянным градом стрел и других метательных снарядов со стен Тира — и тогда, может быть, получишь бледный образ того, что там на самом деле происходило.

Я, разумеется, во всем этом участия не принимал. Я, как это называется в армии, пребывал в состоянии постоянной готовности; это означает, что я посиживал на том месте, где мне было приказано сидеть, весь такой напряженный, готовый в любой момент включиться в процесс на некой неопределенной его стадии, лежащей где-то в будущем. Первые несколько дней я, естественно, не имел никаких возражений.

Тоже наша семейная черта — получать удовольствие от любования чужой работой, а зрелище всех этих бедолаг в полной броне, таскающих тяжеленные корзины щебня, стараясь увернуться от болтов из катапульт и не свалиться при этом в море, было невероятно захватывающим, скажу я тебе. Самым удивительным, совершенно поразительным моментом был темп продвижения. Ты бы не поверил, что заурядные мужчины и женщины, опрокидывая в море по одной корзине грязи за раз, способны продвинуться так далеко за такой короткий срок. Во всем этом было что-то совершенно нечеловеческое: больше было похоже на что-то типа роста дерева. Может быть, этим развлекаются боги: осоловев после доброй трапезы, они валяются на солнце и смотрят, как тянутся вверх леса, а реки закапываются в долины между холмами. Неудивительно, что богам нет особого дела до нас. Мы, должно быть, движемся так быстро, что они не смогли бы нас разглядеть, даже если бы захотели.

Через несколько дней, однако, я сделался таким нервным и напряженным, что не мог больше сидеть на месте. Я нарушил первейшее правило военной жизни и вызвался добровольцем. Главный начальник покачал головой и сказал, что мне нельзя; я относился к команде технических специалистов и поэтому должен был продолжать пребывать в полной готовности, нравится мне это или нет. Он добавил, что если я вызовусь еще раз, он отстранит меня по причине моего явного безумия, поэтому я сдался и вернулся на пенек, служивший мне насестом последние три дня.

Как выяснилось, начальник оказал мне большую услугу, поскольку на этом этапе гарнизон Тира перестал толпиться на стенах, ухохатываясь над нашей глупостью и чрезвычайно разволновался. Они решили, что пора остановить нас: они вели беспрерывный обстрел со стен, боевые галеры сменялись, вставая в ста шагах по обе стороны дамбы и расстреливая рабочие команды, которые в результате накрывало с трех сторон; рабочие сыпались в море, как оливки с веток, хотя это не являлось серьезной причины для прекращения работ; кроме того, это были местные гражданские, так что и боги с ними. Только значительно позже, когда скорость продвижения упала примерно на четверть, Александр понял, что ему придется отвлечь от строительства какую-то часть рабочей силы, чтобы разобраться с этими ублюдками; я, впрочем, не возражал, поскольку на сей раз мне наконец позволили что-то делать.

Идея заключалась в том, чтобы разгрузить и собрать две передвижные осадные башни и выкатить их на дамбу, чтобы обеспечить защиту. Что ж, мы ретиво принялись за дело, а дело было действительно большое.

Эти башни были довольно новым приобретением — только достигнув Ливана, мы смогли отыскать деревья достаточно высокие и прочные, чтобы изготовить детали. Это означало, конечно, что проклятые хреновины еще никто ни разу не собирал, даже в теории, не то что на практике. Я тебе серьезно говорю, это было убиться какая работа. Башни были огромными, они должны были выдерживать вес полноразмерных дальнобойных катапульт, которые Александр намеревался водрузить на вершину каждой из них. Сперва мы должны были установить вертикальные стойки; разумеется, здесь выяснилось, что половина шипов не входит в пазы, поскольку сырое дерево повело, поэтому нам пришлось рубить, строгать и пилить прямо на месте, по щиколотки в пыли, грязи и опилках, пока наших десятками резали в нескольких сотнях шагах от нас. Помогает сконцентрироваться, в некотором роде. Ладно, мы собрали рамы, установили стяжки и подкосы, настелили перекрытия и ограждения, затем натянули на каркас бесконечное множество сырых шкур, чтобы отражать стрелы и болты, и передали готовые изделия другой команде, задачей которой было их развертывание на позициях. Без сомнения, мы хорошо поработали, а изделия получились на славу. Они оказались достаточной высоты, что ребята с верхнего яруса могли в упор расстреливать врагов на стенах и на кораблях и при этом достаточно крепки, чтобы выдержать любое попадание. Нам хватило ума, понимаешь ли, не натягивать шкуры до звона, так что стрелы и прочие предметы просто отскакивали от них, вместо того, чтобы пробивать насквозь.