Николай Телешев - Александр Васильевич Суворов. Его жизнь и дела

С этого же времени у Суворова все больше и больше начинают развиваться странности в поведении, еще более укрепившие за ним название «чудака». Странности эти проглядывали во всем — в разговоре, в письмах, в походке, в движениях, — словом, во всем он был оригинален, во всем не походил на других. «Он ходил припрыгивая, — пишет его историк, — говорил отрывисто, вмешивал в речь свою поговорки и пословицы, всем и каждому высказывал правду в глаза; притворялся, что не терпит зеркал, боясь в них увидеть себя; иногда странно посмеивался, слушая других; молчал, когда все ожидали его речей, начинал говорить умно, красноречиво, вдруг останавливался, смеялся и убегал, прыгая на одной ноге. Раз навсегда отказался он от всякой роскоши: спал на сене, ходил зимою без шубы, ел простую грубую пищу, отрекся от светского общества, проводя время только с своими солдатами и офицерами. Первое требование его от подчиненного было — немедленный ответ на всякий, даже самый странный, нелепый вопрос. Слово не знаю возбуждало гнев Суворова, он притворялся рассерженным, кричал, бранился, топал ногами и т. п.» Все эти чудачества скоро обратили на Суворова всеобщее внимание, а некоторые недоброжелатели его даже старались объяснить их в дурную сторону и говорили, что «он дурачится пьяный». Но Суворова эта клевета не беспокоила: он хорошо знал ей цену. «Тот еще не умен, о ком говорят, что он умен», — часто говаривал он в таких случаях.

Прошло пять лет после семилетней войны. В 1768 году в Польше началась конфедератская война, поднятая враждебными нам партиями, которые были недовольны избранием на польский престол Станислава Понятовского, сторонника Екатерины II. Противники Станислава составили союз (конфедерацию) и подняли восстание.

Для усмирения мятежников и прекращения беспорядков нужно было пополнить русские военные силы, находившияся в то время в Польше под начальством Веймарна. С этой целью в Польшу было послано еще шесть полков. Командование двумя из них было поручено Суворову, который в это время был уже бригадиром.

Глубокой осенью, в полное бездорожье, выступили полки Суворова из Ладоги в Смоленск. Приученные к выносливости, солдаты легко совершили переход в 850 верст от Ладоги до Смоленска, где отряд Суворова должен был провести зиму, чтобы весной выступить к Варшаве.

В течение зимы бригада Суворова не оставалась в бездействии: каждый день происходило учение, тревоги, примерные сражения и т. п. Нередко в полночь, когда на дворе стоял трескучий мороз, вдруг раздавалась тревога, в несколько минут солдаты выстраивались в боевой порядок и следовали за своим начальником, чтобы отразить неприятеля или сделать на него неожиданное нападение. Все это делалось без малейшого ропота или неудовольствия. Каждое слово Суворова считалось святыней. Не только солдаты, но и офицеры гордились тем, что они Суворовского полка.

Наступила весна 1769 года. Бригада Суворова выступила в Варшаву. Поход этот по неспокойному краю был делом рискованным; но, несмотря на это, он был исполнен блистательно. В 12 дней Александр Васильевич с своими „орлами“ прошел 600 верст и тотчас же, по прибытии в Варшаву, приступил к делу: предпринял два удачных поиска, не дал соединиться конфедератским отрядам, разбил двухтысячную партию мятежников под Ореховым и перешел в Люблин, чтобы управлять военными действиями в целом районе. Все это было сделано быстро, неожиданно, по-Суворовски.

Много трудностей представляли дальнейшия действия. Конфедераты разбились в мелкие отряды и действовали в разных местах; все они были на конях, благодаря чему быстро передвигались из одного конца в другой; кроме того, местное население, бывшее на стороне восставших, оказывало им и явную и тайную помощь во всем, в чем они нуждались. Едва Суворов успеет разбить один отряд, как он быстро собирается вновь уже в другом месте и действует с прежней силой.

Но чего не могли преодолеть Суворовские чудобогатыри? Казалось, не существовало таких препятствий, которые сломили бы их стойкость. Наиболее замечательным подвигом их в этой войне является победа над гетманом Огинским, поднявшим на восстание почти всю Литву. Войско Огинского вчетверо превосходило Суворовский отряд; одолеть его могли только чудо-богатыри Александра Васильевича. Вот что рассказывают об этом подвиге.