Нина Молева - Граф Платон Зубов

— Значит, правда… Со мной и Перекусихина разговоры всякие вела. Чтобы ввечеру, к полуночи ближе, Анне Степановне книжки какие-то занес. Почитать, мол, перед сном.

— И кто ты после этого выходишь, Платон? Как есть дурак! Еще, еще вспомни, какие толки слышать довелось. Ничего не упусти! За счастье ведь всего семейства борешься.

— Что еще… Да вот будто бы Александр Матвеевич Мамонов взбрыкнул вроде. Или не потрафил. Так Анна Степановна лютой ненавистью его возненавидела. И как принялась изводить, так и извела. Говорят, она и княжну Щербатову чуть не силком ему навязала. Обоих к себе пригласила, вином угощала, а потом уж…

— И очень даже просто. Своя голова на плечах у Мамонова была. Не мальчишка какой — мог бы и поостеречься.

— Анна Степановна и теперь нет-нет да словечко злое про Красного кафтана ввернет. Государыня иногда ее одернет, иногда смеяться начинает.

— Так ты книжку-то на сон грядущий отнес ли?

— С чего бы, батюшка. Она меня о ней не просила.

— Не просила! Это ты просить должен, дурень ты эдакий!

— Да и какую книжку брать, не знаю.

— А вот теперь слушай меня, Платон. Внимательно слушай! Что сегодня ввечеру во дворце будет?

— Танцы и карты. Я должен за креслом ее императорского величества стоять неотлучно.

— Найди минуту, отлучись да к Анне Степановне и подойди. Прямо скажи, мол, который день охота тебе припала книжку ей передать презанимательную. Каждый вечер книжку ту с собой берешь да случаю не находишь о том сказать. А вот нынче нет больше твоего терпения, пусть Анна Степановна хоть расказнит тебя, после вечера зайдешь в ее покои собственноручно ту книжку передать. И гляди на нее, гляди как на самую распрекрасную барышню, как на распуколку весеннюю. Чтобы страсть была видна. Чтобы сразу видать — ни перед чем не остановишься. Напролом пойдешь.

— Так на такой разговор время нужно. Не рассердилась бы государыня за картами, что пост свой оставил.

— А ты так с Анной Степановной разговор веди, чтобы государыня вас видала. Может, даже по виду твоему поняла, о чем речь. Надо полагать, не только не рассердится — еще как довольна будет.

— Тут бы, батюшка, актер какой нужен, а я что!

— Ты что? Хочешь в золоте и бриллиантах купаться? Хочешь богаче князя Таврического стать? Тут не то что актером, животным каким прикинешься, за рысака скакать будешь, за змею ужом извиваться.

— Приготовиться бы надо. Может, завтра…

— Никакого завтра! Сегодня! Слышь, Платон, сегодня же расстарайся. Дворцовые покои флигель-адъютантские долго порожняком стоять не будут. Не начать бы тебе локотки кусать, да и нам всем вместе с тобой. Сегодня же! А завтра поглядим, что выйдет.

Петербург. Зимний дворец. Будуар Екатерины. Екатерина II, А. С. Протасова, П. А. Зубов.

— Ждала, ждала тебя, Анна Степановна. Что-то ты сегодня заспалась — на тебя непохоже.

— Заспишься тут, государыня. Ночь-то ночи рознь. Тут и так еле-еле камер-медхен растолкала.

— Тебя-то? Чудеса!

— Никаких чудес, государыня. Это с моей-то стороны, а вот с другой! Тут уж поистине руками разведешь.

— И что скажешь?

— Что тут говорить: молодец что надо.

— Да ты по порядку. С чего бы это наш богатырь на атаку решился?

— Теперь-то уже и покаяться могу, государыня. Окольным путем велела до сведения родителя его довести. Влет все уразумел. Обещался немедля с сынком потолковать. Последним дураком его обозвал.

— Это еще почему? А может, не по душе парню должность.

— Еще как по душе. Родитель по секрету поделился, мол, что ни день к родителям заезжает, на судьбу свою сетует: не пришелся-де государыне по мысли. Уж как он ни старается, а государыня к нему хоть и милостива, да не ласкова.

— Родителю пенял? Даже так?

— То-то и оно.

— А родитель какие резоны для сынка сыскал?

— Да ведь, государыня, люди они простые, в придворных делах неискушенные. Советовал еще больше стараться, во всем угодным быть.

— Только и всего? А уразумел все же сразу.

— Да, может, не так и уразумел, как сын его с полуслова понял.

— Подсказал, что ли, отец?

— Где подсказал! Я полагаю, просто Платон Александрович приободрился да и бултых головой в омут.

— Крепко приободрился?

— Вы, поди, не видали, государыня, как меня между танцами в сторонку отозвал. Сначала на экосез пригласил. Хотела отказать — куда мне в пляс пускаться. Потом подумала, может, и к лучшему. А уж во время танца чудеса начались.

— Чего смеешься, Королева Лото? Чего развеселилась? На тебя не больно похоже.