Нина Молева - Граф Платон Зубов

— Вы по-прежнему считаете меня неправым в моей позиции, господин министр?

— О нет. Многое оправдало вашу предусмотрительность. Но наш король больше всего интересуется личной позицией Великой Екатерины. Ведь в России она одна определяет всю политику, не правда ли?

— Если такой вывод сделан из моих донесений, я в отчаянии, господин министр, действительность рисуется совсем иначе. И вот вам доказательство. После пышнейшей поездки в Тавриду поощрение главного режиссера ограничилось приставкой к его фамилии. Заслуги же военных и, в частности, Суворова, обеспечивающего оборону русских рубежей от Буга до Перекопа, вообще остались незамеченными. И это в то время, когда боевые действия на театре войны начались почти сразу после возращения русской императрицы в Петербург. Зато какой золотой дождь пролился и продолжает проливаться на голову фаворита, который не участвует ни в военных, ни в государственных делах! Ему достался чин генерал-адъютанта…

— Полноте, граф, но это всего лишь пропуск в личные апартаменты ночной порой — не более того.

— Я не все сказал, господин министр. Австрийский император, войдя в положение дел, в мае 1788-го года пожаловал господину Мамонову графское достоинство, русская императрица в сентябре — орден Александра Невского, очень почетный по русским меркам. Я не говорю о материальной стороне. Вам достаточно будет знать, что в одном только Новгородском наместничестве у господина Мамонова двадцать семь тысяч душ крепостных. Он обожает бриллианты.

— Неплохая страсть!

— Еще бы! И одни лишь подаренные ему императрицей аксельбанты с бриллиантами оцениваются в 50 тысяч рублей. По одной должности генерал-адъютанта его годовое жалованье составляет 180 тысяч рублей, а в общей сложности должностей у него великое множество и все без исключения прибыльные.

— Бог мой! Неужели Великая Екатерина так быстро дряхлеет? Она совсем перестает верить в свои женские чары. Вы же не станете меня уверять, что это — проявления любовной страсти.

— Вы правы: скорее опасений. Мамонов, надо отдать ему должное, то ли набивает себе цену, то ли не считает необходимым крыться со своей все нарастающей скукой. Императрица видит его недовольство и день ото дня набавляет цену. Последнее ее желание — назначить господина Мамонова вице-канцлером.

— И что же? Такой превосходный карьерный рубеж.

— Вообразите себе, господин Мамонов наотрез отказался, чем поверг императрицу едва ли не в отчаяние.

— Но почему? Почему он мог отказаться?

— Его собственное объяснение обезоруживает. Он де скучает всякой канцелярской работой и даже простое выслушивание уже подготовленных докладов для него невыносимо.

— Поразительная откровенность!

— Или леность. В том-то и дело — господин Мамонов несомненно жаден, корыстолюбив, но не имеет ни капли тщеславия или властолюбия. Вся его жизнь — это вегетация в роскошных дворцовых условиях, когда малейшее насилие над собой воспринимается как личная катастрофа.

В. В. Капнист — А. А. Капнист. 7 марта 1788. Петербург.

Господин Мамонов ответа еще не дал. Не знаю, говорил ли он с ее величеством и что думает государыня о моем проекте. Меня уверяют, что она удостаивает меня своим уважением. Думаю, что я ей предлагаю, привлечет ее внимание… Я хорошо принят у всех, а особенно у князя Вяземского. И князь, и княгиня очень добры ко мне. Они возложили на меня поручение купить им землю в Малороссии. Это еще больше сблизит меня с князем Вяземским. Я начал знакомить его с жалобами дворянства на наместничество и надеюсь, что они не останутся бесплодными. Что касается до моих повседневных занятий, знай, что, встав утром, одеваясь в кабинете вместе с Николаем Александровичем [Львовым]; спускаемся пить чай к Машеньке. После сего отправляюсь делать визиты к вельможам и почти всегда возвращаюсь обедать домой. В гости не хожу никуда, кроме как к любезному твоему батюшке и к графине. Четыре раза обедал у графа Безбородко и столько же раз у князя Вяземского. Ужинал у него трижды и раз у господина Мамонова. В гостях только один раз был у господина Васильева [министра финансов]. На Масляной один раз был в театре. Вот и все мои выезды в свет…

Петербург. Зимний дворец. Екатерина, А. М. Дмитриев-Мамонов.

— Что это, друг мой, теперь тебя по нескольку раз надобно звать, чтоб пришел. Какие это такие неотложные у тебя дела объявились, Александр Матвеевич, что тебя днем с огнем не сыщешь?