Валентин Иванов - Возвращение Ибадуллы

Ученый взял корзинку и поставил ее на стол. Освещенные солнцем плоды стали еще прекраснее.

На правах друга в худжру влетел воробей. Привыкнув не бояться Мохаммед-Рахима, он смело прыгнул на стол, выбрал персик и принялся его расклевывать. Ученый, улыбаясь, смотрел на бойкую птичку. Птицы отлично разбираются в фруктах и умеют найти самый лучший, спелый плод.

Солнце переместилось на край стола. Вернувшись к рукописи, ученый исправил несколько слов. Когда он поднял голову, воробья уже не было.

Мохаммед-Рахим взял надклеванный птичкой персик и с удовольствием съел его: только сейчас он почувствовал голод. В корзинке было штук десять. После шестого персика ученый отставил фрукты в сторону — он мог думать только о своей работе, и ему не терпелось скорее прочесть все, написанное за день.

Вдруг острая боль пронзила тело. Мохаммед-Рахим выпрямился, как ужаленный змеей. Внезапно пот покрыл кожу. На секунду боль стихла. Он чувствовал, как по его лицу катятся холодные капли. И вновь боль повторилась, потрясающая, невыносимая. Мохаммед-Рахим повалился на черный ковер, застилавший пол худжры.

Когда сознание вернулось, он больше не чувствовал мучений, но пошевелиться не мог. Он ничего не видел и не знал, открыты его глаза или нет. Могильная тишина и мрак окружали ученого. Он понял.

Страха не было, но пришла тяжкая, как гора, скорбь. Он умирал, не успев окончить своего труда…

И вновь его обступили образы. Народ пришел проводить своего сына. Труженики с кетменями в руках выпрямили спины. К нему склонились борцы против угнетения, смелые участники и предводители народных восстаний, провозвестники свободы. И благородные ученые, отдавшие жизнь поиску знания…

И те, кто страдал в зинданах, кто умер под ножом палача, был съеден заживо страшными насекомыми в черных ямах эмиров и все же умел бесстрашно любить родину и жить для нее…

Они утешили Мохаммед-Рахима. Он лежал на боку, с рукой, заброшенной под голову, в спокойной позе спящего.

А во дворе бывшей медресе, где в вечерней прохладе играли дети и беседовали взрослые, с высокой акации на каменную плиту упала маленькая мертвая птичка.

В середине дня Тургунбаев принял Садыка Исмаиловича Исмаилова, чтобы побеседовать с ним о работе торговой сети.

Директор докладывал уверенно и точно, без лишних слов. Все нужные цифры он знал наизусть, смотрел спокойно и прямо. Все данные свидетельствовали о благополучии в торговой сети. Тургунбаев знал: магазины работали хорошо. Но была одна тень. Тургунбаеву было известно, что в городе имели место случаи спекулятивной продажи с рук именно тех товаров, которыми торговала руководимая Исмаиловым организация. Никто не был уличен или остановлен с поличным, но слухи были упорными и правдоподобными. Тургунбаев так и спросил Исмаилова:

— А нет ли у вас утечки? Доверяете вы своим работникам?

Директор медленно развел руками и прижал их к груди:

— Не знаю. Не получаю дурных сведений и должен верить своим работникам. Но я занят и не могу уследить за каждым. Я недавно тоже слышал о случае спекуляции. Но ведь негодяи могут приезжать к нам в город и из других мест. Народ разбогател, А мои заявки на некоторые товары Главное управление постоянно режет. Я в курсе всех дел и могу назвать все цифры: сколько я просил и сколько нам занарядили. На ткани высших сортов, особенно на шерстяные, такой спрос, что мы не можем его удовлетворить. Это ненормально, а одна ненормальность может повлечь другую. По мере приближения к коммунизму такие ненормальности изживутся сами собой, а сейчас следует быть бдительным. Я всецело отдаюсь общему руководству, знаю детали, но, конечно, нуждаюсь в помощи и в самой строгой критике.

Ответ Исмаилова производил хорошее впечатление. Тургунбаеву не слишком нравился этот полный, хорошо одетый и уверенный в себе человек, которого он видел уже не в первый раз, но это чувство, основанное не на каких-либо порочащих фактах, а на чем-то не вполне осознанном, рассеялось.

— Очень хорошо, товарищ Исмаилов, — тепло сказал Тургунбаев. — Поможем вам, попробуем организовать общественную проверку, привлечем городской актив, рабочих, представителей интеллигенции. Пусть вплотную посмотрят торговую работу. Возможно, слухи необоснованны, будем надеяться. Не только в этом дело. Товарищи, как свежие люди, кое-что подметят, укажут на недостатки. А вы со своим активом учтете их замечания для пользы дела.