Валентин Иванов - Возвращение Ибадуллы

— Это правда. Но он сумел задушить что-то, что страшнее всех змей.

— Я тебя не понимаю, Фатимочка.

— Он сам тебе расскажет. Ведь ты его друг, скажи?

— Конечно, друг. Он это знает. Я уверен, что он много знает, Фатимочка, о таких вещах, как жизнь. Больше, чем мы с тобой.

Как мальчишке надоедает затянувшаяся игра в прятки, так и Юнусу наскучила взаимная мистификация.

Он сложил кольцом пальцы правой руки и показал Ибадулле. Потом сказал слово:

— Бог не поместил во внутренности человека двух сердец.

Это была цитата из корана, призывающая к верности и преданности исламу. На нее следовало бы ответить: «Мы сотворили сверх вас семь путей». Семь путей — семь небесных сводов, на которых помещаются ангелы. Упоминание о них говорит о величии бога ислама. Но Ибадулла сказал другое:

— Теперь я узнал тебя. Не знаю твоего имени, не могу вспомнить, хотя мулла Шейх-Аталык и произносил его при мне. Я видел тебя в его доме… Как ты сюда попал и что ты здесь делаешь?

Получалось не так, как учили Юнуса, и он опять ощутил легкую тревогу. Может быть, Ибадулле нужен еще другой знак и другое слово, а этих он не знает? На всякий случай следует отойти подальше.

— Пойдем со мной, — пригласил Юнус. — Я все тебе расскажу.

Он привел Ибадуллу в укромное место между стеной Кала и ведущими в крепость остатками воздушного моста. Там он пальцем прямо на стене изобразил двадцать пять черточек, расположенных в пять рядов. Этот знак, по мнению Юнуса, разрешал все сомнения. Ему казалось, что Ибадулла странно смотрел на него, но, наконец-то, он понял.

— Теперь я убедился, — сказал Ибадулла. — Тебя перебросили сюда американцы.

— Да, — подтвердил Юнус, хотя в голосе Ибадуллы и не было вопроса. — Ты знаешь знак союза, и я могу говорить с тобой обо всем. Ты один здесь?

— А сколько вас? — спросил Ибадулла, не отвечая на вопрос.

— Сейчас четверо. Один ушел в Аллакенд. Если угодно богу, он вернется через день или два.

— Сколько тебе лет? — опять задал вопрос Ибадулла.

«К чему ему мой возраст? — недовольно подумал Юнус. — Он считает меня мальчишкой, вероятно». — И неохотно ответил:

— Я был мальчиком, когда началась большая война, и юношей, когда она окончилась.

— Значит, тебе двадцать два или двадцать три года?

— Наверное, так.

— Садись и расскажи мне, как ты попал в дом муллы и как оказался здесь.

Юнус послушно сел на упавший со стены кусок сухой глины, но начал с возражения:

— Ты задаешь ненужные вопросы. Зачем тебе знать, что я был воспитан в доме муллы Шейх-Аталык-Ходжи? А как я появился здесь? Так же, как и ты. Нас перебросили на самолете. Разве ты иначе попал сюда?

— Мулла взял тебя у отца за долг, или ты его родственник?

Обиженный и разочарованный Юнус не ответил. Какое дело Ибадулле до его происхождения? Кому приятно напоминание о том, что его продали. В школе Бурхан постоянно издевался над ним. Если этот Ибадулла друг самого муллы, то нечего оскорблять человека и показывать свое превосходство. Сейчас они все равны, как воины ислама. Юнус встал и сказал раздраженным голосом:

— У меня нет времени на пустые разговоры. Если хочешь встретить своих, пойдем со мной. Или приходи сам, но до наступления ночи. Мы в нижнем кишлаке, второй дом от въезда на правой стороне и предпоследний, если итти отсюда. Хозяин — Шарип. Но не ночуй здесь вместе с коммунистами, если не придешь к нам. Уйди от них на ночь и устройся так, чтобы на тебя не пало подозрение.

— В чем? — спросил Ибадулла.

«Наконец-то его проняло, он взволновался», — с удовлетворением подумал Юнус и торжественно сказал:

— Судьба бережет тебя. Вознеси благодарение богу за встречу со мной. Ты мог погибнуть вместе с ними. Они осуждены. Не успеет взойти солнце завтрашнего дня, как их души окажутся в аду.

И гнев и жалость были в сердце Ибадуллы. Несчастный раб, проданный и преданный. И он гордится, глупый и слепой, как нож в руке убийцы. Жалкое человеческое существо, бездомное, без родины, обреченное на бессмысленную гибель.

— Ты все знаешь. А мне пора итти, — небрежно бросил Юнус.

— Подожди. Ты никуда не пойдешь. Ты еще можешь спасти жизнь. Сдайся! — приказал Ибадулла.

— Что?! — вскрикнул Юнус. В его руке оказался нож, он держал его в кулаке, острием от себя. — Предатель ислама! — И Юнус бросился на Ибадуллу, целясь нанести смертельный удар снизу, под ребра левой стороны груди.