Сергей Андреев-Кривич - Может собственных платонов...

Они кого-то подталкивали в спину и потихоньку подсовывали к двери:

— Ступай, ступай, ну-ко!

Но мужик упирался и не хотел идти в дверь.

— Привел, так первый и иди. Сулить ловок. Дело теперь покажи. Вдруг мужик обернулся лицом к толпе, сделал бешеные глаза, замахал длинными руками, как жердями, и закричал высоким отчаянным голосом:

— А? Что я вам, козел, что ли, вперед идти!

Дверь открылась изнутри, и, подтолкнутый своими, мужик влетел в канцелярию. За ним сразу по нескольку, сталкиваясь в проходе, просунулись вперед и остальные. Войдя, мужики сгрудились, и из толпы пошел какой-то тихий гул, вроде как в улье гудело. Михайло вошел, сел на скамейку. За толпой его не было видно.

— А, ваганы-шенкурцы жалуют! С каким делом? — спросил сидевший за столом Иван Васильевич Милюков.

Шенкурских мужиков с реки Ваги отличают с первого взгляда. Самый простой народ, по простоте всякий норовит их обидеть. Поэтому ваганы всегда и держатся «араушкой» — скопом.

— Ну, с какой нуждой-то? — спросил опять Милюков.

Ваганы переглядывались, моргали глазами и охали.

— Ну? — крикнул наконец Милюков.

Тогда тот ваган, которого толкали в спину, снял шапку, выставил вперед правую ногу, подтянул к ней левую, будто неживую, и, поклонившись, сказал Милюкову тонким голосом:

— На обидчика, значит, челом бьем!

И вдруг, повернувшись, рявкнул каким-то нутряным басом на араушку:

— Ну, вы!

Араушка сняла шапки, поклонилась и загудела:

— Рассуди.

— Будь милостивец!

— На тебя как на каменну стену!

Милюков важно погладил себе усы:

— Ну, ну! Говорите! Где, как не у нас, защита.

Простаков-ваганов ловко обошел продувной архангелогородец. По весне они порядились к нему в покрутчики [85] Покрутчик — наемный рабочий. . Лето и осень ходили на его каюках [86] Каюк — вид грузового судна. . Подошла осень — расчету получили вполовину. Остальное хозяин обещал выдать на зимнего Николу, на Холмогорской ярмарке. Вот ваганы и явились к хозяину за своим. А купец-то возьми и откажись. Еще крик поднял: что, мол, за люди, не знаю, не ведаю, видом не видывал и слыхом не слыхал.

— Бумага есть ли у вас? — хмурясь, промолвил Милюков.

По араушке прошел шепот:

— Слышь ты, бумагу спрашиват.

— От и думай.

— Эх, сказал — лучше не пытать. Еще беда стрясется.

Один из ваганов, посмелее, спросил:

— Это про каку ж бумагу спрашивать изволите?

— Ну, когда с купцом рядились, бумагу-то писали?

Араушка обрадованно зашумела. Вперед выступил оратор:

— Бумагу-то? Нет, нет, родимой! Нету. Не писали бумаги. Для ча нам бумага-то? Как заручались хозяином, да по ложке деревянной каждому от него дадено было, так и пошли. Запивной [87] Запивной — задаточный. рубль выдаден — и в путь. На словах, на словах всегда в покрутчики идем.

— Эх, сказано — ваганы! Ищи теперь ветра в поле.

— Бумагу-то, зачем бумагу? Всяка бумага супротив нас становится. Знаем. Мы по-хорошему. Без бумаги. А злой человек не то что с бумагой, а и без бумаги изобидит.

— В бумагу-то всякое поставить можно, во!

— Значит, как по ложке деревянной каждому дадено было…

— Теперь вам с вашими деревянными ложками и оставаться.

Ваганы разом высоко подняли пятерни и мерно опустили их в густые загривки. Крепко подрав затылки, они вдруг повернулись друг к другу и зашептались. Слышно было, как коновод шипел на остальных: «Говорил, с этого и начинать». Он достал из кармана тряпицу, в которой были увязаны деньги. Потом вышел из толпы и поклонился Милюкову:

— К вашей милости. От обчества, значит.

Милюков метнул быстрый взгляд на зажатую в руке у мужика тряпицу.

— А…

Затем он обратился к мужику:

— Вот что, пойдем-ка в другую комнату. Про одно дело еще спросить надо.

Они вошли туда и через минуту вышли обратно.

— Знаю вашего хозяина, не впервой на таком деле мне попадается. Хитер больно. Сегодня же управлюсь с ним.

— Будь милостивец!

— На тебя как на каменну стену!

И араушка, спотыкаясь, кланяясь, потянулась к выходу.

Когда все вышли, Милюков увидел Михайлу.

— Ага, — сказал он сумрачно, — ты, значит, тут был.

— Тут.

— С делом пришел или так просто с проведаньем?

— С делом. Ловко вы это с ваганами управились. В самом деле, что ли. в их сторону дело решите?

— Как по закону выйдет, так и решится.

— Купец больше заплатит?

— А ты говори прямо свое дело.

— А ежели, Иван Васильевич, повыше про такие ваши дела узнают?