Станислав Десятсков: Генерал-фельдмаршал Голицын

На днях Голицын получил от Федора Матвеевича весточку о грозном визите англо-шведской соединенной эскадры под Ревель.

«Неприятели явились силой в 35 вымпелов, — сообщал генерал-адмирал, стоявший в Ревеле с русским линейным флотом. — Но на высадку десанта под Ревель мой старый знакомец, адмирал Джон Норрис, не решился, пересчитав ваши вымпелы в гавани и 300 пушек на прибрежных батареях. Посему высадился на острове Нарген, где сжег одну баню и одну избу».

Александр Данилович Меншиков посему посоветовал:

— Разделите сей великий трофей меж союзниками, а именно — баню отдайте шведскому флоту, а избу — английскому!

Голицын рассмеялся. Затем обернулся к своему штабу и сказал уверенно: «Чует мое сердце, господа, учиним мы нынче шведам крепкую баню!» Но начальник штаба капитан-наемник Джемисон только головой покачал:

— С брандвахты у Аланд доносят, что на плесе у Ламеланда стоит целая эскадра вице-адмирала Шеблада, под прикрытием другой, еще более сильной эскадры Вахмейстера. А в открытом море крейсирует британский флот.

— И сколько у него сил? — спросил адъютант Голицына.

Джемисон насмешливо оглядел неучей-московитов и сообщил не без гордости, словно то был его флот:

— У адмирала Норриса 21 линейный корабль и 10 фрегатов! Немногим-меньше и у шведов. Посему наш линейный флот укрывается в Ревеле и мы одни брошены — одни супротив трех неприятельских эскадр! — Затем сухо добавил, обращаясь уже только к Голицыну: — Думаю, генерал, вы знаете, что предписывает в таких случаях морская тактика? — В этот коварный вопрос капитан-наемник вложил все презрение, которое опытный мореход испытывает к сухопутному генералу.

— Поворот «все вдруг» и немедленная ретирада, не так ли, капитан? — Князь Михайло посмотрел на Джемисона не без насмешки. Тот смутился:

— Так точно, сэр! — забыв, что сейчас он служит не в британском, а в русском флоте.

На капитанском мостике все примолкли, ожидая решения командующего. Голицын оглядел своих командиров и остановил взгляд на твердом лице бригадира Волкова, отличившегося еще при Гангуте, где тот вел отряд галер в авангарде.

— Что скажешь на поворот «все вдруг», Александр? — спросил князь Михайло спокойно, не заикаясь — видно, решение было им уже принято.

— Разве мы не те, что были при Гангуте? — вопросом на вопрос ответил Волков. И рубанул рукой: — Прикажи атаковать, и мы Шеблада на такой же абордаж возьмем, на какой взяли под Гангутом Эреншильда!

— Да, но там, под Гангутом, у нас было 90 скампавей супротив 10 вымпелов у Эреншильда, а сейчас у меня всего 60 галер против 15 вымпелов у Шеблада. К тому же к Шебладу на помощь могут прийти эскадры Вахмейстера и Норриса. И ничто им не помешает, поскольку дует крепкий зюйд и нет того штиля, который так вам помог при Гангуте. Нет, надо заманить Шеблада в шхеры, а потом и осуществить поворот «все вдруг», — усмехнулся князь Михайло и оглядел мужественные обветренные лица своих офицеров. Подумал: «С такими и на море воевать не страшно — самого шведского флагмана на абордаж возьмут! Ведь на галерах 10 тысяч закаленных солдат морской пехоты» — И приказал: — Отходить к Ламеланду!

На другой день ветер хотя и переменился на вест, но сила его не убавилась. На новом совете, собранном в адмиральской каюте, князь Михайло решил отвести низкобортные галеры, которые захлестывала высокая волна в глубину архипелага, к острову Гренгам!

— Русские опять уходят! — доложил вице-адмиралу Шебладу капитан флагмана.

— Вижу Аксель, вижу! — на загорелом лице Шеблада появился румянец, словно от лихой скачки на удачной охоте.

— Да они не уходят, сэр! Они бегут! — радостно потирал маленькие ручки сухонький старичок в огромном парике. Это был маркиз Сент-Илер, служивший попеременно на французском, голландском и некоторое время даже на русском флоте. С русского флота его прогнали по именному распоряжению самого Петра, который по поводу фантастических прожектов маркиза наложил суровую резолюцию: «У этого советника не много ума, понеже всех глупей себя ставит!»

Уйдя с русской службы, Сент-Илер поступил на службу британскую, где рассчитывал найти большие возможности насолить царю. Британское адмиральство учло это горячее желание барона и определило его в советники к адмиралу Джону Норрису.

Однако француз так надоел адмиралу-молчуну своей болтовней, что тот с удовольствием откомандировал его «для связи» на эскадру Шеблада.

И вот теперь беспечный маркиз давал советы на капитанском мостике шведского флагмана.