Юрий Когинов - Багратион. Бог рати он

Меж тем брата-императора тоже непросто было сбить с мысли, коли она запала в его голову. Только государственные заботы могут сделать из беспечного человека настоящего короля, твердо решил он. А для сего все же следует подыскать и страну размером поболее, и народ с отвагою в груди.

Как людей, способных к постоянной и целеустремленной деятельности, Наполеон ни в грош не ставил поляков. Зато когда поляк на коне да с саблею в руке — мало найдется ему равных. Почему бы не поставить во главе сей нации достойного вождя? А чтобы народ с гонором и апломбом в едином порыве избрал себе достойного короля, самый верный способ — дать им в предстоящей войне доблестного военачальника.

От брата Жером уже был наслышан о Польше и Варшаве, где его, Наполеона, в свое время встречали как героя. А главное, знал, что брат нашел там очаровательную красавицу Марию Валевскую, что стала его второю, невенчанною, женой.

Неизбывная жажда приключений, в первую очередь, безусловно, сердечных, наверное, и оказалась решающей. Жером, согласившись вступить на польский трон, решился и на военный поход в далекую Россию.

Наполеон отвел своему братцу роль главнокомандующего правым крылом «Великой армии». Сам он возглавил левое крыло, центр подчинил пасынку, вице-королю Италии Евгению Богарне. Сие выглядело символически: во главе нашествия — император и два короля.

Итак, под началом у двадцативосьмилетнего Жерома, до этого не возглавлявшего ни роты, ни батальона, оказалась нешуточная армия — три пехотных и кавалерийский корпус общим числом более семидесяти пяти тысяч человек со ста шестьюдесятью шестью орудиями.

Естественно, что пока войска подходили еще к русской границе, претендент на польский престол местом своего пребывания избрал Варшаву. И главную собственную квартиру — при кавалерийском корпусе князя Юзефа Понятовского, племянника последнего польского короля и по занимаемой им теперь должности — военного министра герцогства Варшавского.

Отсвет Наполеоновой славы, должно быть, сразу помешал полякам разглядеть истинную сущность полководца Жерома, коим наградила их судьба. Но вскоре они, рвавшиеся в битву с русскими, узнали ему цену. Достаточно упомянуть здесь, что в первый же день он потребовал под свои апартаменты самый роскошный варшавский дворец и отдал распоряжение городским властям доставлять ему такое количество молока и вина, чтобы он мог ежедневно принимать молочные и виноградные ванны. А чтобы содержимое ванн даром не пропадало, Вестфальский король распорядился вино и молоко, в коих купался, продавать купцам. Те же сбывали сей товар жителям.

Дивизии и полки центра и левого крыла уже почти целую неделю топтали русскую землю, когда Жером наконец изволил покинуть Варшаву. Выезжал он во главе корпуса Понятовского, а следом за храбрыми польскими уланами и гусарами тянулся его обоз. Сей обоз представлял из себя целый дворец на колесах. А как иначе можно было назвать семь огромных вагонов — длиннющих фур, набитых всевозможной утварью и запряженных восьмериками сытых, с короткими гривами и слоновьими ногами битюгов?

Если бы потребовалось составить подробный список того, что бралось в дорогу от самого Касселя и что удалось прихватить в Варшаве, все непросто было бы перечислить. Назовем, пожалуй, главнейшее: униформы на все случаи жизни — французские и вестфальские всех родов войск, охотничьи костюмы и штатские сюртуки, спальные рубашки и халаты. Шесть десятков пар всевозможной обуви. Две сотни сорочек, более трехсот носовых платков… И это — в каждом из семи вагонов, на тот случай, если часть обоза отстанет или, того хуже, потеряется.

Да, мы еще забыли назвать мебель — стулья и кресла, столы, зеркала, комоды, ширмы и ширмочки в таком количестве, что ими можно было обставить целый дворец. В дорогу были взяты приличествующие любой почтенной кунсткамере коллекции китайского, японского и немецкого фарфора, изделий из бронзы и золота, а также картины знаменитых мастеров.

Итак, все это двинулось по дорогам, точнее, по бездорожью матушки-России. Как же тут не раскалываться голове у прислуги, которой не было числа, да и у самого Вестфальского короля, если одна за другою гигантские повозки то ломали железные, не деревянные, заметьте, оси, то садились на брюхо в непролазной грязи, то переворачивались на спусках и подъемах вовсе вверх колесами?

Между тем двигаться вперед следовало форсированными маршами. Переправляясь через Неман, французский император был уверен, что русские не позволят ему безнаказанно вступить в пределы своей державы. Для этого, полагал он, целая армия под командованием Барклая-де-Толли и расположена в районе Вильны. И первая же встреча с нею обязательно завершится ее неминуемым разгромом. Вторая же русская армия, которой командует Багратион, должна быть отрезана от Первой молниеносным ударом центральной группы войск совместно с войсками правого крыла и полностью уничтожена.