Юрий Когинов - Багратион. Бог рати он

Своего начальника Денис Давыдов нашел в красивом доме прусского крестьянина. В большой горнице, отведенной Багратиону, стояла кровать, на которой ему была постлана солома. Пол комнаты также был устлан соломою, должно быть высокий постоялец сам позаботился о том, чтобы не испортить пола. А в течение дня сюда ступали десятки генеральских и офицерских ботфортов, сплошь заляпанных грязью. Все это были ближайшие сподвижники и подчиненные князя, начиная с генерал-майоров Барклая-де-Толли, Раевского и Багговута и кончая полковниками Ермоловым и Кульневым.

В конце декабря корпус Беннигсена при Пултуске выказал стойкость в сражении с одним из лучших наполеоновских маршалов — Данном. Но так велик оказался соблазн взять реванш за недавний Аустерлиц, что командующий корпусом не утерпел и в донесении государю представил сражение как блестящую свою победу.

Генерал от кавалерии барон Леонтий Леонтьевич Беннигсен был от природы интриган и ловкий царедворец. Он и в войне двенадцатого года только и будет занят тем, что станет строчить доносы на Кутузова и других полководцев. А тогда за плечами его была одна устрашающая заслуга — заговор и убийство императора Павла, в коем он играл одну из самых ведущих ролей. Иначе говоря, он был в одной связке с нынешним государем и знал, что Александр Павлович не может ему не угождать. Так и произошло. После Пултуска император назначил Беннигсена главнокомандующим всех русских войск, действующих против французов.

Однако после Пултуска русская армия, как до сей поры при немощном и почти выжившем из ума фельдмаршале Каменском, вынуждена была отступать. Чтобы не оказаться разрезанной и окруженной, она спешным маршем уходила из польских краев в пределы Восточной Пруссии, ближе к Неману и собственной границе.

В арьергард, которым командовал Багратион, входили полки Екатеринославский и Малороссийский гренадерские, Псковский пехотный, Елизаветградский и Александровский гусарские, Курляндский драгунский и еще несколько егерских и казачьих. И, кроме того, до сорока артиллерийских орудий.

Для того чтобы всю эту силу использовать как можно успешнее, Петр Иванович разделил корпус на две части, одну из которых подчинил себе, над другою же поставил Барклая-де-Толли.

Французы преследовали отступающих по пятам, и Багратион употреблял все свое искусство, чтобы дать армии спокойно отойти и занять выгодную позицию.

Горячему, но еще не обстрелянному юнцу, находящемуся рядом с Багратионом, подчас казалось, что командир арьергарда несправедливо вдруг отдает своим частям приказ отойти, когда, ввязавшись в дело, без труда можно выиграть сражение. Нетерпение адъютанта настолько возрастало, что он однажды, думая «исправить» распоряжение князя, едва и в самом деле не нарушил его замысел и не погубил в завязавшемся бою самого себя.

Много лет спустя, изведав не в одном сражении полководческое мастерство Багратиона, Денис Давыдов, уже сам став генералом, известным литератором и одним из первых наших военных писателей, оставит потомкам ценнейшие свидетельства о непревзойденном военном искусстве своего бывшего командира.

«Мудреное дело начальствовать арьергардом армии, горячо преследуемой, — напишет он в своих воспоминаниях, в частности о той, прусской, войне. — Два противоположных предмета составляют основную обязанность арьергардного начальника: охранение спокойствия армии от натисков на нее неприятеля во время отступления и вместе с тем соблюдение сколь можно ближайшей смежности с нею для охранения неразрывных связей и сношений. Как согласить между собой эти две, по-видимому, несогласимые необходимости? Прибегнуть ли к принятию битвы? Но всякая битва требует более или менее продолжительной остановки, во время которой умножается расстояние арьергарда от армии, более и более от него удаляющейся. Обратиться ли к одному соблюдению ближайшей с нею смежности и, следовательно, к совершенному уклонению себя от битвы? Но таковым средством легко можно подвести арьергард к самой армии и принесть неприятеля на своих плечах. Багратион решил эту задачу. Он постиг то правило для арьергардов, которое, четырнадцать лет после, изложил на острове Святой Елены величайший знаток военного дела [25] Имеется в виду Наполеон Бонапарт. , сказав: «Авангард должен беспрерывно напирать, арьергард должен маневрировать». И на этой аксиоме Багратион основал отступательные действия арьергардов, коими он в разное время командовал. Под начальством его никогда арьергард не оставался долго на месте и притом никогда безостановочно не следовал за армиею. Сущность действия его состояла в одних отступательных перемещениях с одной оборонительной позиции на другую, не вдаваясь в общую битву, но вместе с тем сохраняя грозную осанку частыми отпорами неприятельских покушений, — отпорами, которые он подкреплял сильным и почти всеобщим действием артиллерии. Операция, требующая всего гениального объема обстоятельств, всего хладнокровия, глазомера и чудесной сметливости и сноровки, коими князь Багратион так щедро одарен был природою».