А. Солнцев-Засекин - Побег генерала Корнилова из австрийского плена. Составлено по личным воспоминаниям, рассказам и запискам других участников побега и самого генерала Корнилова

Наступил вечер. Лопаты и тумбы были сданы дежурному по караулу офицеру, и пленные покинули плац и разошлись по своим кабинкам…

Прошла благополучно вечерняя поверка, также благополучно окончилась утренняя на следующий день: побег не был обнаружен. Когда дежурный офицер заходил для поверки в кабинки беглецов, на их койках лежали или искусно сделанные из всякого хлама куклы, прикрытые с головой одеялом, будто пленник уже лег спать, или другой пленный офицер, уже опрошенный, успел проскользнуть из своей кабинки в кабинку кого-нибудь из беглецов и отзывался вместо него на вопрос караульного. Только при вечерней поверке на другой день не удалось ввести в заблуждение караульного офицера куклами, лежавшими на кроватях беглецов, и побег был раскрыт…

Но что в это время было с самими беглецами?

Полузадохнувшиеся, лежали они в своем самодельном склепе, с нетерпением ожидая наступления ночи. Штабс-капитан Чирковский не сводил глаз со светящегося циферблата карманных часов…

Наконец наступил двенадцатый час ночи и один за другим, разбросав над собою доски, пленники выбрались из своей могилы. Под русскими шинелями на всех была австрийская военная форма, которую удалось достать обычным способом при помощи театрального кружка.

Ульмер был в офицерской форме и имел фальшивые документы на имя австрийского офицера; он должен был следовать далее одиночным порядком. Остальные пленные офицеры были переодеты австрийскими солдатами; у них был один общий документ, находившийся на руках у прапорщика Вихмы. Он изображал собою санитара, провожающего из госпиталя партию тяжело раненных и уволенных от службы австрийских солдат, возвращающихся в родную деревню у румынской границы. Кроме того, у поручика Бома было несколько бланков увольнительных записок для отпускаемых в город на прогулку солдат, которые мне случайно удалось привезти из резервного госпиталя № 3 в Будапеште, с печатями и штампом этого госпиталя.

Осторожно подкравшись к стене плаца, пленные подкопались под нее и поодиночке выбрались наружу. Невдалеке от лагеря в поле они назначили место общей встречи; только один Ульмер, имевший отдельный документ, не должен был являться на условленное место и простился со всеми у ограды. Некоторое время спустя в лагере было получено письмо от него – уже из России.

Судьба остальных беглецов была иная, и им пришлось испытать еще много передряг и неприятностей.

Когда поручик Бом последним проползал в отверстие под оградой плаца, он был замечен и задержан часовым. Остальные беглецы, не отошедшие еще далеко, видя задержание Бома, бросились наутек в разные стороны.

Но поручику Бому удалось также избегнуть на этот раз ареста. Будучи шведом по происхождению и владея несколько немецким языком, он попытался уговорить часового отпустить его. «Дурак, – сказал часовому Бом, – какая тебе польза, если ты задержишь меня? Передо мною только что бежало около двадцати пленных, и ты не заметил этого и если даже задержишь меня, то все равно будешь отвечать. Но если ты меня отпустишь, то никто не будет знать, во время какой смены часовых произошел побег, и тебе не придется быть в ответе. На, получай… и пусти меня», – и Бом подал часовому какую-то мелочь: две-три кроны.

Часовой отпустил Бома на свободу, но он тут же едва не попал снова в неволю. Видя, что спутники его разбегаются, он стал кричать им, чтобы они остановились и подождали его. Часовой стал предупреждать, что крик могут услышать конные патрули, несущие службу кругом лагеря, но было уже поздно – патруль действительно направлялся к ним, привлеченный шумом.

Бом бросился бегом к ближайшим от плаца зданиям и, с трудом перескочив забор, очутился в каком-то большом дворе. В дальнем конце двора Бом различил несколько человек. Стараясь быть незамеченным ими, Бом вошел в уборную, находившуюся тут же во дворе, и увидел в ней несколько австрийских солдат. Он понял, что попал в казармы какой-то воинской части. Выйдя из уборной, Бом попытался скрыться, перелезши через стену, но был задержан дневальным, дежурившим у ворот. Дневальный вызвал дежурного своей роты. Дежурный, принимая Бома за рекрута запасного батальона, помещавшегося в казармах, стал допрашивать Бома, чего он перелезал через стену. Бом ответил, что хотел провести ночь у жены, которая якобы находится в городе и под утро возвратиться в казармы. «Ну, ступай, – сказал Бому дежурный, отпуская его, – только не опоздай на утреннюю перекличку, да принеси мне бутылку коньяка». Бом пообещал исполнить желание дежурного и, обрадованный, отправился на место условной встречи.