Юрий Слезкин - Брусилов

— Но хуже глухого тот, кто не желает слушать, — вслух произносит Брусилов. — Сейчас у меня на орудие не больше двухсот выстрелов… В сущности, огнестрельных припасов хватит только на одно сражение. Ни о каких активных действиях мечтать нельзя. Неминуемый разгром третьей армии грозит выходом неприятельских сил в мой тыл. Первая задача — оттянуть с гор все склады и тяжести назад в долину. К этому надо приступить не мешкая. И как можно более скрытно… не только от врага, но и от нашего командования… Второе — подготовить линию обороны. Это наше самое больное место. Мы шли на поводу у немцев. Они издевались над окопной войной, уверяли, что никогда не применят ее. Мы слепо им поверили. Теперь они зарываются так, что их не выбьешь, а мы едва укрываемся в жалких канавках. В мирное время никто не учил солдат этому искусству.

Брусилов вспоминает, как еще зимой, в Карпатах, в ответ на его приказ основательно окапываться ему простосердечно донесли, что выполнить это требование «не представляется возможным»…

Они подъезжают к оборонительной линии. Работа над нею начата еще в феврале месяце. Здесь расположены резервы, войска милиционного характера, мужики почтенного возраста. Кадровых офицеров не хватает, их заменили прапорщики последнего призыва.

Еще издали Брусилов замечает, как лениво идет работа, как неравномерно и вяло поднимаются лопаты, выбрасывая на поверхность лоснящиеся под солнцем комья грязи.

— Здорово, братцы! — кричит Алексей Алексеевич, соскакивая с коня.

На приветствие откликаются растерянно и испуганно.

Приезд командарма застает людей врасплох. И начальники частей, и начальники работ, и прапорщики, и солдаты, торопливо оправляя на себе гимнастерки, выползают из канав, собираются в кучки, не решаясь подойти ближе. Кто-то побежал за высшим начальством.

— Продолжайте работать, продолжайте работать! — прыгая с одного бугра на другой, повторяет Брусилов.

Он расстегнул полушубок. Мартовское солнце пригревает уже по-весеннему, иногда только с гор несет студеной свежестью снегов.

У одной из траншей Алексей Алексеевич останавливается.

В глубине окопа, прислонясь спиной к стенке, стоит солдат с русой всклокоченной бородой и старательно разжигает кремнем длиннейший конопляный жгут. В зубах он зажал «козью ножку». Лопата валяется у его ног, ослепительно играет солнце на отточенном лезвии.

Наклонившись, Брусилов весело кричит:

— Что, брат, не разжечь? Трудов много — толку нет. Возьми-ка спички.

Солдат поднимает бороду, закатывает вверх глаза и столбенеет. Трут выпадает из его руки вместе с огнивом. Ладони прилипают к бедрам. Неуклюже, торопко он поворачивается лицом к генералу.

— Возьми коробок, — все так же весело повторяет командарм, — сподручней будет.

Солдат нерешительно протягивает узловатую черную руку. Коробок падает из его неловких загрубелых пальцев, он нагибается, поднимает его, да так и остается, прижав коробок ладонью к бедру.

— Кури, закуривай, — ободряет его Алексей Алексеевич, — да живо! Работа не ждет! Тебя как зовут?

— Клеменчук, вашество.

— Белорус?

— Так точно.

— Работа у тебя ладится, как я вижу.

Брусилов легко прыгает в окоп, похлопывает по стейкам, оглядывается.

Сверху за ним наблюдает кучка солдат.

Запыхавшийся командир переминается с ноги на ногу, не смея дать знать о своем прибытии.

— Копать нужно еще глубже и шире, — серьезно, по-деловому продолжает командарм. — Объяснять незачем, сам понимаешь. Чтобы человек с головой ушел и еще вот на столько…

Брусилов поднимает лопату, показывает ногтем на рукояти, сколько еще к человеческому росту надлежит прибавить. Солдат понимающе кивает головой.

— Если уж в прятки играть, так чтобы не видно было, — переходя на шутку, добавляет Алексей Алексеевич. — Попусту головой рисковать глупо. У нас с тобой по одной голове. Убьют — кто нас заменит?

— Это точно, — отвечает солдат и легко перехватывает из рук командующего лопату. — Вот я в немецких траншеях был — так там примерно в этом месте.

Брусилов кивает головой.

— Саенко, голубчик, подтяните меня.

Поднять командарма не стоит труда. Солдат снизу придерживает его за ступню.

— Слышали? — строго обращается командарм к вытянувшемуся перед ним офицеру. — Умница белорус! Специалист своего дела. А с вами у меня будет серьезный разговор. Вы в машине? Я сяду к вам. Едем в штаб. Саенко, поручаю вам своего коня…