Юрий Слезкин - Брусилов

Клембовский дал ему текст телеграммы, посланной Брусиловым на запрос Алексеева, и, возбужденно блестя глазами, сказал:

— Вот посмотрите, какая замечательная голова у нашего главнокомандующего! Он все успевает, все умеет обдумать и все ведет к одной цели. Впоследствии, Игорь Никанорович, вы будете вспоминать о службе при нем как о замечательной школе и великом счастье! Я старый человек, но не стыжусь сознаться, что каждый день учусь.

Брусилов телеграфировал Алексееву:

«Ознакомившись с запиской по польскому вопросу, составленной в министерстве иностранных дел и препровожденной начальнику штаба фронта 5-го июня, я считаю необходимым высказать нижеследующие соображения, которые, как мне кажется, послужили главной причиной создавшегося ныне отношения поляков к русским, Австрия предлагает точно определенные права и государственность, мы же дальше неопределенных обещаний не идем. Очевидно, и в этом нет ничего удивительного, — поляки выбирают, что для них выгодней. Я считаю, что единственная возможность расположить поляков к России состоит в том, чтобы теперь же, без промедления, реально осуществить им обещанное в тех размерах, которые признаются ныне допустимыми, но которые, конечно, не должны быть меньше того, что предложено полякам Австрией».

Вчитываясь в текст этой телеграммы, Игорь не только уразумел во всей полноте смысл заданной ему задачи я ее своевременность, но понял и впервые задумался над тем, какими знаниями, пониманием людей должен обладать человек, чтобы с полным правом и достойно нести бремя полководца. До этих дней, хорошо узнав Брусилова, Игорь принимал его познания и интересы как личные его качества, нисколько не связывая их с деятельностью полководца. Представление о талантливом полководце у Игоря оставалось корпусное, профессиональное. Талант полководца расценивался умением руководить войсками, хитро и мастерски ими маневрировать. Все иные качества шли не в счет, если они не имели прямого, непосредственного отношения к солдату и его славным делам. Чудачества Суворова принимались лишь как своеобразный прием более доходчивого воздействия на солдат, а не как звено единой цепи поступков и действий, направленных к главной цели — победить противника не только силою оружия и военного мастерства, но и силою великого познания человека, дающегося не профессиональными навыками, а широтою и глубиной мысли военачальника. Вот почему начитанность и осведомленность Брусилова, которые так удивляли Игоря, представлялись ему замечательными именно потому, что не казались нужными для каждого генерала, руководящего огромными человеческими массами.

Теперь деятельность Алексея Алексеевича предстала перед Игорем в ином свете. Она уже не казалась столь исключительной и своеобразной, как раньше, но приобрела гораздо больший смысл, значение и размах.

Дни были горячие. Штаб фронта жил напряженной жизнью. И если бы не знать, как точны и обдуманны были его действия, можно было бы признать их лихорадочными, необъяснимо противоречивыми…

Но через руки Смолича проходила почти вся переписка со ставкой. Он знал, где кроется причина этой противоречивости. И не только удивлялся ей, а диву давался, откуда у людей, кипевших в непрестанной лихорадке, достает силы удержать равновесие и не растеряться.

Второго июня была получена телеграмма командующего 3-й армией, генерала Леша, что его атака отложена до 4 июня…

Игорь под диктовку Брусилова составил телеграмму Алексееву. В ней перечислялись отсрочки наступления Западного фронта. Юго-Западный фронт приступил к атаке 22 мая, Западный должен был атаковать 28-го, никак не позже 29-го. Но наступление отложено до 1 июня, затем до 4-го. Для облегчения Юзфронта 3-й армии приказано было овладеть Пинском 31 мая. Теперь эта операция отложена до 4-го… «Последовательные отсрочки нарушают все расчеты главнокомандующего и крайне затрудняют планомерное управление армиями, — заканчивалась телеграмма. — Ввиду этого 8-й армии приказано прекратить наступление…»

Алексеев не ответил. Вместо ответа 3 июня получена была директива ставки. В ней сказано было, что Западному фронту предложено атаковать не на Виленском, а на Барановичском направлении, и атака отложена на восемнадцать дней. В Пинском направлении 3-я армия должна атаковать 6 июня. «Отсрочка эта не нарушит развития дел 8-й армии…» — успокаивал Алексеев. Юго-Западному фронту предлагалось «собрать теперь же надлежащие силы для немедленного развития удара и овладения Ковельским районом».