Борис Тумасов - Гурко. Под стягом Российской империи

Непокойчицкий сутулился, докладывал монотонно, усыпляюще. Царь не дергал начальника штаба, не прерывал вопросами, время от времени он лишь хныкал недовольно, хмурился. Указка в руке Непокойчицкого скользила по Балканам.

Милютин записал в журнале: «Чем объясняет штаб отклонение от разработанной раннее диспозиции?»

Решил задать вопрос после доклада.

Непокойчицкий замолчал, Александр спросил:

— Нельзя ли уменьшить расходы на провиант? Казна наша — как дырявый мешок, сколько ни наполняй, всегда пусто.

Неожиданно для всех поднялся генерал Гурко. Александр удивленно посмотрел на него:

— Вы, Иосиф Владимирович, имеете, что сказать?

— Ваше величество, разделяя вашу озабоченность о государственной казне, смею заверить, солдаты уже сегодня недополучают продовольствия, коего им положено на средства, отпускаемые казной.

Александр нахмурился. Главнокомандующий попытался что-то сказать, но царь упредил:

— Иосиф Владимирович, я, как и вы, сторонник сытости солдата и, когда говорил об уменьшении расходов на закупку продовольствия, имел в виду, что средства шли по назначению, а не протекали в песок.

Тут подхватился генерал Левицкий:

— Ваше величество, мы вынуждены передать подряды на снабжение армии товариществу Гретера, Горвица и Когана.

— Чем объяснить выбор подрядчика? — насторожился Милютин.

Ожидавший подобного вопроса от царя, Непокойчицкий ответил поспешно:

— Товарищество приняло на себя поставку с оплатой в кредитных рублях.

— Но где достанет золото товарищество? — снова подал голос Милютин.

— Товарищество получает его, используя международные связи, в частности, по нашим сведениям, у Рокфеллера.

Докладывая о состоянии снабжения войск продовольствием и фуражом, Непокойчицкий не до конца раскрывал карты, Гретер и его компания заготавливали их не на правах подряда, а на условиях комиссии, то есть суммой, отпускаемой товариществу командованием Дунайской армии в кредитных билетах по биржевому курсу. Себе товарищество брало десять процентов комиссионных от стоимости продуктов. Отсюда и вытекало, чем дороже обходился солдатский провиант, тем больше получало комиссионных товарищество.

— Учтите, объявлен набор еще семи дивизий, — сказал Александр.

— Мы это предусмотрели, ваше величество. Ко всему, вступив на территорию Болгарии, мы рассчитываем на помощь населения.

— Ваша диспозиция ведения войны сегодня несколько не соответствует плану Генерального штаба, — заметил Милютин. — Не приведет ли это к дроблению ударных сил?

Великий князь повернулся к военному министру, ответил самоуверенно:

— От Черного моря до Систово у турок крепкая оборонительная линия. Все правобережье в войсках. Как известно в Генеральном штабе, в районе рущукских крепостей, по нашим данным, Абдул-Керим-паша держит стопятидесятитысячную армию. В противовес ей создана нами группа войск цесаревича Александра.

Милютин промолчал. Царь спросил:

— Где предполагаете начать переправу?

И снова ответил главнокомандующий:

— Это, ваше величество, до поры мы намерены сохранить в тайне, дабы не стало известно неприятелю. До начальников колонн и дивизии приказ будет доведен накануне переправы.

Император нахмурился:

— Мое пребывание на военном театре и пребывание военного министра не умаляет ваших обязанностей как главнокомандующего.

— Ваше величество, это не недоверие вам, — поспешил смягчить обстановку Непокойчицкий. — Место переправы уточняется с учетом сведений, поступающих от полковника Артамонова.

— Разведку полковника Артамонова снабжают информацией болгарские патриоты, — добавил великий князь.

Полковник Артамонов встал, ожидая вопросов, но император будто не заметил его.

— Ну, хорошо, — примиряюще проговорил он, — участие болгар в данной войне, я думаю, заставит других государей согласиться с нами на признание прав за этим многострадальным народом. Долг России подать руку помощи братьям нашим на Балканах и угнетенным армянам на Кавказе…

Затрубили фанфары, возвестив начало смотра. Милютин встрепенулся, оторвался от воспоминаний. Подъехал генерал Кнорин, с кудрявой шелковистой бородой на пробор, поздоровался.

Милютин подозвал Гурко:

— Иосиф Владимирович, на совещании вы кое-кому на мозоль наступили.

Гурко усмехнулся:

— Ваше превосходительство, мы еще боевых действий не начали, а солдат уже обворовывают.