Иван Фирсов - Адмирал Сенявин

— Вы первый морской офицер, кто пригласил меня на танцы.

Розаровичи жили в небольшом доме. Консул приемов не устраивал, но иногда два-три раза в год на скудные средства, выделяемые австрийским министерством иностранных дел, проводил небольшие вечера для решения дипломатических вопросов.

Сенявин еще не успел разобраться в своих чувствах, но его все время тянуло к Терезе. Тем более что с каждым разом она то скрытно, то явно выказывала свою симпатию к нему. Прежние мимолетные встречи не шли ни в какое сравнение и не вызывали у него того особого волнения, которое он испытывал, встречаясь и расставаясь с ней. Родители Терезы нисколько не препятствовали их взаимной привязанности. Наоборот, генеральный консул считал полезным для своего авторитета часто видеть у себя генеральс-адъютанта светлейшего князя и к тому же обаятельного и довольно красивого молодого офицера.

Однако вскоре им пришлось разлучиться. Наконец-то «Иосифа» достроили, и Сенявин повел его в Севастополь.

На переходе в предрассветном тумане за Тендрой с марса вдруг закричал сигнальный матрос:

— Справа вижу мачты!

Сенявин всю ночь провел на шканцах и только что собрался идти в кают-компанию погреться чаем. Схватил подзорную трубу. «Так и есть — турецкий фрегат!»

— Барабанщики наверх, играть к бою!

В десяти кабельтовых, ничего не подозревая, на противоположном галсе следовал турок. Там, видно, никто не заподозрил неладное, на палубах не было никакого движения, порты были наглухо закрыты. «Скорее всего, турок ходил в поиск к Тарханову Куту, а быть может, и к Лукуллу». Сенявин все время смотрел в трубу. Корабли давно прошли траверз друг друга, и теперь с каждой минутой расстояние между ними увеличивалось.

— А ведь могли, Дмитрий Николаевич, и столкнуться ненароком, — проговорил рядом стоявший офицер, — и он и мы огни не несли.

Сенявин опустил трубу. Турок ушел на три-четыре мили.

Силуэт турецкого фрегата уже едва просматривался из-за тумана, как вдруг оттуда донеслись чуть слышные звуки рожка и барабанная дробь. Стоявшие на шканцах минуту-другую прислушивались, а потом не сговариваясь дружно рассмеялись.

— Видимо, долго не могли разбудить капудан-пашу, — проговорил шутливо вахтенный лейтенант, — а быть может, команда была на утренней молитве, у них с этим делом строго.

Фрегат уже скрылся в тумане, торчал лишь клотик фок-мачты с зеленым вымпелом. Внезапно из мглы послышались один за другим несколько пушечных выстрелов.

— Ого, — не переставая улыбаться, произнес Сенявин, — теперь уж достоверно капудан-паша проснулся. Для острастки и собственного успокоения начал палить в свет как в копеечку. Видимо, доложит своему адмиралу, как он нас заставил ретироваться.

Стрельба оборвалась так же неожиданно, как и началась, туман окончательно скрыл неприятельский фрегат.

— Редкий случай, но все могло произойти. Слава Богу, разошлись по-мирному. Погоню делать бесполезно, нам за фрегатом не угнаться, — ухмыльнулся Сенявин. — Кроме того, экипаж у нас не обучен, пушки не пристреляны, да и боевых припасов раз-два и обчелся. Играйте отбой…

Едва «Иосиф» успел разоружиться в Севастополе, пришло указание — Сенявину следовать в Херсон, принимать новостроящийся линейный корабль «Навархию».

У Сенявина поднялось почему-то настроение, душа замерла в радостной и в то же время тревожной истоме. Такого раньше с ним не случалось. «Скоро встречусь с Терезой. Буду ее так звать, это лучше, чем Терция».

В Севастополе ему пришлось задержаться. Сенявин узнал, что вместе с ним назначен в Херсон командиром нового корабля «Святой Николай» Михаил Львов. В эскадре он командовал фрегатом и тоже состоял при Потемкине генеральс-адъютантом. Назначение его к Потемкину состоялось давно, еще до Сенявина, но у князя он как-то не бывал. Тот его не требовал. Морской корпус Львов окончил раньше Сенявина, но все ходил в капитан-лейтенантах.

— Дмитрий Николаевич, — просил он Сенявина, — мне без ордера и приказа Ушакова ехать нельзя, подождем Федора Федоровича и вместе отправимся в Херсон.

— Пожалуй, — согласился Сенявин и, как оказалось, не напрасно.

Вернувшись от князя, Ушаков собрал командиров и изложил план на кампанию:

— Его светлостью повелено нам безотлагательно отрядить корабли для поиска неприятельских судов у берегов анатолийских и кавказских. Где завидим оные, надлежит их брать, как приз, а нет — так истреблять.

Флоту вменялось искать неприятельские эскадры, атаковать их и сколько можно уничтожать.