Иван Фирсов - Адмирал Сенявин

Приглядевшись за эти годы к Сенявину, он понял, что лучшего помощника по морскому делу не сыскать.

— Безмерно рад, ваше сиятельство, — ответил еще не совсем пришедший в себя Сенявин…

— Вот и превосходно, — перебил повеселевший князь, — сей же вечер и отпразднуем твое производство.

Вечером, в шатре, где собралось больше двадцати человек, Сенявин сидел рядом с князем. С другой стороны, жеманно прижимаясь к Потемкину, сидела его молоденькая размалеванная племянница. Вторую племянницу князь усадил рядом с Сенявиным.

Слыхал он не однажды о разгульных кутежах у светлейшего и прежде. Довольно скоро все захмелели. Князь вызвал певчих, и неожиданно для себя Сенявин начал удачно им подпевать. «Да ты к тому же еще и голосист, будто соловей», — удивился князь.

Видя доброе расположение князя, Сенявин собрался с духом: «Ваше сиятельство, который год я в адъютантах пробавляюсь. По мне лучше службы корабельной не сыскать».

Вокруг все примолкли, знали, что светлейший недолюбливает просьбы за столом. Однако Потемкин будто и не слыхал ничего. Глянул на Сенявина, хитро зажмурил единственное око и весело проговорил: «А ну, испеченный флота капитан второго ранга, спой нам развеселое», — махнул певчим, и застолье продолжалось как ни в чем не бывало. Закончилось оно где-то под утро.

Едва взошло солнце, Сенявина неожиданно разбудили. Князь требовал его к себе. Быстро собравшись, он чуть не бегом направился к шатру. Вошел и поразился. Потемкин, без заметных следов ночного пиршества, деловито делал пометки в бумагах.

— Ты давеча о службе корабельной пекся, — без проволочек начал он, — так помни. Я тебя взял не для прислуги, а советы мне по делам флотским сказывать, когда в том нужда будет. Морское ремесло хитро, сие я давно уразумел. Поэтому ты мне потребен. Особливо ежели в море случится плыть. — Он встал, поманил Сенявина к карте и продолжал: — А то, что в море просишься, похвально. И тут я тебе случай припас.

Все это время Сенявин не проронил ни слова. Остатки хмеля давно улетучились, и он внимательно слушал князя. Тот пожаловался, что-де турки крепко засели в Очакове и выкурить их оттуда невмочь. Из Порты все время шлют припасы и людей, лиманская флотилия слаба, да и Мордвинов не рвется в схватку. Слава Богу, Кинбурн да Херсон обороняют. Потемкин провел рукой по южному турецкому побережью Черного моря и продолжал:

— Задумал я турок напугать, от Очакова отвадить. Для сего диверсию кораблями к берегам анатолийским учинить. Смотри, — он ткнул пальцем в турецкий берег, — здесь знатные порты — Синоп, Вонна, Трапезунд. В них какие ни есть, а суда турки содержат. — Он посмотрел на Сенявина, и тот как бы продолжил его мысль:

— Стало быть, набеговой диверсией те суда изничтожить либо пленить.

Потемкин одобрительно кивнул.

— Турки должны переполошиться и, глядишь, кинутся от Очакова к Анатолии.

Довольный Потемкин улыбнулся про себя: «Стервец, мои задумки споро хватает». Но Сенявин еще не знал главного.

— Диверсией начальствовать будешь ты, — сказал князь, — возьмешь пять быстрых корсарских судов и айда.

Сенявин в то же мгновение радостно вспыхнул и вытянулся:

— Ваше сиятельство, живот положу, а без виктории не вернусь…

— Твой живот Отечеству надобен, ты еще молокосос и холост, — деланно хмурясь, прервал его Потемкин, — однако викторию добудь. Русский флаг впервой к анатолийским берегам крейсировать будет, не посрами его.

В этот же день вечером Сенявин выехал в Севастополь с рескриптом Потемкина о присвоении звания, определении генеральс-адъютантом и назначении его начальником отряда судов для диверсии у турецких берегов.

Прочитав рескрипт и узнав о назначении Сенявина, Войнович всполошился: «Как же теперь я буду обходиться без него?»

Между тем Сенявин полностью отдался подготовке судов для набега. В подчинение ему передали пять корсарских судов. Эти небольшие, но весьма маневренные парусники прежде были торговыми. Их экипажи состояли в основном из крымских греков. Когда началась война с Портой, почти все они обратились к Потемкину с просьбой вооружить их, чтобы помогать бить турок. Князь вооружил эти суда, разрешил поднять русский флаг, а капитанам присвоил воинские звания. Время от времени эти отважные корсары совершали набеги к берегам Анатолии, устью Дуная, в Лимане уничтожали и захватывали турецкие транспорты.

Самым большим крейсером командовал грек-волонтер Георгий Ганале, на нем и поднял свой флаг Сенявин. Забот хватало. Набрал дополнительно матросов-канониров, менял такелаж и паруса, поставил дополнительные пушки, грузил порох. Приближалось время осенних штормов, и надо было успеть до их начала провести операцию.