Иван Фирсов - Адмирал Сенявин

Целиться на качке в пороховом дыму было невыносимо трудно. Но Родионов еще на учениях распорядился на клиньях и подушках орудийных станков сделать риски — по ним легче удерживать заданный угол при качке. Наконец-то Петр задвинул клин до нужной отметки. И как раз вовремя.

— Пали! — ветром по деку пронеслась команда, и в тот же миг борт «Венус» сначала ощетинился десятками огненных игл, а затем скрылся в пороховом дыму. Матросы начали заряжать орудия… Где-то впереди, в послезалповом чаду, повисшем над морем, сначала раздались глухие хлопки, сопровождаемые сильным треском, означавшие, что ядра попали в борт или пробили палубу, а следом сверху, с марса, понеслись истошно-радостные крики:

— Ура-а-а!..

Петр услышал лишь первые звуки этого до боли знакомого боевого крича. В той части артиллерийского дека, где он со своими подчиненными матросами, сотоварищами, без устали работали у пушек, произошло то, что называется смертельной бедой.

Еще минуту назад его матросы-канониры сновали у орудий. Тут и там мелькали банники, очищая пушечные стволы от пороховой сажи, стучали прибойники, загоняя в жерла пушек заряды, и вслед за ними катились ядра, исчезая в черных ненасытных их чревах. После этого матросы, ухватившись за канаты, подкатывали орудия вплотную к борту, канониры наводили их на цель. Следовали одна за другой команды «товьсь» и «пали», фитильные поджигали запалы, и грохот канонады сотрясал артиллерийские деки, изрыгая пламя и посылая смерть неприятелю.

И вдруг случилось так, что неприятель, огрызаясь, одним из редких выстрелов угодил именно в ту часть батарейного дека, где находились орудия Родионова.

Что-то вдруг просвистело за соседним орудием, сверкнуло оранжево-ослепительным пятном, тяжело придавливая Петра к борту. Сухой треск заглушил в этот момент все звуки, ударило вдруг стопудовым молотом по голове, мириады игл вонзились в барабанные перепонки. Все вокруг заволокло горячим, едким дымом. Показалось, будто время замерло и остановилось.

Понемногу осмотревшись, Родионов понял, что жив. Стряхивая оцепенение, он затряс головой. Она болезненно гудела, странный звон давил на уши. Дым еще не сошел, как раздались первые стоны. У соседнего орудия разметало по палубе в стороны троих матросов. Один из них, зажав в руке банник, неподвижно лежал, уткнувшись носом в лужу крови. Другой, в тлеющей рубахе, с начисто оторванной по локоть рукой, пытался, цепляясь здоровой рукой за орудийный станок, приподняться. Третий, раненный в живот, скрючившись от боли, загребая ногами рассыпанный по палубе песок, пытался отползти в сторону. Родионов и еще двое-трое подоспевших матросов кинулись к раненым, подняли их и отвели к переборке. Убитого оттащили в сторону.

В ту же минуту появился батарейный офицер без фуражки.

— Живей, братцы, живей. Раненых в лазарет, остальные к орудиям. — Он вытер с измазанной копотью щеки сочившуюся из ссадины кровь и побежал дальше, крикнув на ходу:

— Орудия, товьсь!..

«Венус» преследовала неприятеля, не выпуская его из своих огненных клещей.

В отличие от «Венус», мертвой хваткой вцепившейся в концевые корабли турецкой эскадры, командиру «Селафаила», капитану второго ранга Рожнову, искусным маневром удалось выйти в голову турецкой эскадры. Помня напутствие адмирала, он устремился к видневшемуся флагману турок, кораблю Саида-Али. Но путь ему преградил семидесятипушечный турецкий корабль. Его капитан, прикрывая капудан-пашу, открыл жестокую пальбу по «Селафаилу». Всплески воды от падающих ядер завесой встали перед форштевнем «Селафаила». Несколько ядер ударили по борту, но не пробили корпус, затрещала перебитая нижняя рея фок-мачты и рухнула на палубу.

— Право руля! — скомандовал Рожнов и, не поворачиваясь, крикнул старшему офицеру: — Передайте в батарейные деки — атакуем турка левым бортом!

Спустя несколько минут «Селафаил» вздрогнул всем корпусом и качнулся на правый борт — одновременный залп тридцати шести пушек батарей левого борта накренил на миг корабль, и шквал огня и раскаленного металла обрушился на турецкий корабль. Подавив его сопротивление, Рожнов догонял главную цель атаки — стодвадцатипушечный корабль Саида-Али «Седель-Бахри». На его гафеле трепетал на ветру кроваво-красный флаг турецкого адмирала.

— Резать по корме турецкого флагмана! — последовала команда на руль и следом: — Атакуем супостата правым бортом!..

Как только «Селафаил» показался за кормой громадины «Седель-Бахри», на его палубе заметались турецкие матросы.