Иван Фирсов - Лазарев. И Антарктида, и Наварин

Рикорд привел из Кронштадта солидное подкрепление: четыре линейных корабля, три фрегата, два брига.

Гейден сразу объявил Рикорду:

— Чините корабли, приводите в порядок, пополняйте запасы. Срок вам три недели. Государь император повелел вашей эскадре как можно быстрее начать блокаду Дарданелл.

Гейден протянул Рикорду депешу Нессельроде с указаниями Николая I.

— Ознакомьтесь с инструкцией его величества государя императора по блокаде проливов. Я с эскадрой следом выйду. Базироваться, видимо, будем в Поросе, туда шлите донесения. С Богом.

В Поросе, куда пришла эскадра, одним из первых россиян к Гейдену явился капитан-лейтенант Федор Матюшкин.

— Представляюсь, ваша светлость, по случаю назначения командиром брига «Кимон», — доложил он адмиралу.

— Принимайте бриг, но прежде представьтесь начальнику штаба.

Лазарев встретил радушно, не дослушав рапорт, подошел сам к Матюшкину, обнял его.

— Каким ветром, Федор Федорович?

Матюшкин по привычке покраснел.

— Без малого год обивал пороги Адмиралтейства, добивался назначения в действующий флот. Спасибо их превосходительству адмиралу Мордвинову, он протекцию составил.

— Значит, с Севером кончили?

— Что было в силах — познал. Нынче потянуло на море. Паруса и корабли более романтичны. А впрочем, в Сибири и накладки были…

— Вот как? — вскинулся адмирал. — Ну добро, потом на досуге расскажете. Мне это интересно, в полярных широтах многое своеобычно.

Лазарев, как всегда, куда-то спешил.

— Пойдемте вместе на «Кимон». Я вас представлю команде. Располагайтесь, принимайте корабль по всей форме. В чем будете сомневаться, айда ко мне на шлюпке. Обустроитесь, милости прошу ко мне. Я вас с братом познакомлю. У вас, чай, самые свежие вести из Петербурга.

Вечером, после ужина, Гейден показал Лазареву письмо из Лондона.

— Адмирал Кодрингтон прислал поздравление с годовщиной нашей совместной победы. Всем кланяется, но вы почитайте, как они нас побаиваются. Он об этом образно пишет в конце письма.

Лазарев развернул сложенный пополам лист, пробежал глазами, в конце задержался.

«Не забывайте, что Россия — пугало, — писал английский адмирал, — которое тревожит значительную часть французов и англичан, что боятся, как бы ваш добрый император не поглотил всю Турцию живьем с костями и мясом. Подозреваю, что здесь именно ключ к разгадке, почему ваше правительство согласилось на занятие Морей такою значительною французскою армиею…»

Возвратив письмо, Лазарев ухмыльнулся:

— Ну что же, англичане всюду видят себе неприятелей. Всяк смотрит со своей колокольни. Сэр Кодрингтон истинный джентльмен, пишет о своих впечатлениях откровенно. Однако среди англичан немало наших ярых ненавистников. Причем коварных. В глаза говорят одно, льстят, а за глаза рычат, зубы скалят…

Выполняя приказ царя, эскадра Гейдена опоясала патрулированием Грецию, Крит, перехватывала египетские корабли с пленниками из Греции, которых везли на рынки рабов в Египет. Брала призы — транспорта с продовольствием. Австрийские и французские купцы, почуяв наживу, везли продукты в Турцию кружным путем, через Фракию. Оттуда турки доставляли их по сухопутью в Константинополь.

Во время затяжных зимних штормов корабли укрывались в Поросе. Как-то вечером незадолго до Рождества, во время отстоя, к борту брига «Кимон» причалила шлюпка. Лазарев приглашал командира к ужину.

В каюте за накрытым столом сидел Алексей. Старший брат познакомил его с Матюшкиным.

— А я вас помню, — близоруко щурясь, Матюшкин улыбался одними глазами, — вы в Портсмуте гостили у нас на «Камчатке».

— Верно, был, и вас что-то смутно, но припоминаю.

После первого за здравие и за упокой Михаил Петрович начал расспрашивать гостя:

— Помните наш уговор — поведать о своих исканиях в Северной Сибири?

Матюшкина, видимо, эта эпопея заставила вспомнить о чем-то сокровенном.

…Сибирь всегда манила людей, ищущих неведомое. В Петербурге давно были наслышаны о загадочной земле к северу от Медвежьих островов, якобы зримой в прошлом веке следопытом сержантом Андреевым. Слыхал о ней в свое время от чукчей и адмирал Гаврила Сарычев, когда плавал у берегов Чукотки, описывал ее берега. К этому добавились сведения промышленника Якова Санникова, который божился, что видел в тех краях неведомую землю.

Во время кругосветного плавания на «Камчатке» Матюшкин и Врангель сговорились попытаться отыскать эту землю.