Эльвира Барякина - Князь советский

Целыми днями Галя лежала, отвернувшись к стене, и старалась ни о чем не думать. Но проклятые мысли все равно одолевали ее: как там Клим с его Ниной? Как Тата? Ее хоть кто-нибудь покормил?

Поначалу соседки по палате пытались разговорить Галю, но потом оставили ее в покое.

– Она у нас того… малахольная, – объяснили они молодой докторше, которая пришла их проведать.

– Ну, что ж мы так? – воскликнула та с укоризной. – Как мы себя чувствуем?

– Брошенной, – отозвалась Галя и тут же пожалела о сказанном.

Докторша всплеснула руками и принялась говорить, что в советских медицинских учреждениях это недопустимо, и сейчас она позовет нянечку и отругает ее за невнимание к пациентам.

Алов пришел к Гале только на пятый день и с порога начал орать, что она дура и истеричка. Он не спросил ее ни о самочувствии, ни о Тате.

– Это ты из-за меня травиться вздумала? Я ж тебе объяснил, в чем дело!

Сгорая от любопытства, соседки прислушивались к его словам: им было жутко интересно, почему Галя решила покончить с собой.

Алов схватил Галю за руку.

– Поехали – ты мне срочно нужна! Врачиха сказала, что ты вполне можешь передвигаться, так что едем на Лубянку.

Алов покосился на соседок и наклонился к Галиному уху:

– Мы твоего Рогова допрашиваем, а он ни в какую не сознается. Поможешь его расколоть?

Галя в оцепенении смотрела на Алова. Клим арестован?! Но ведь он должен был уехать!

Алов сдернул с нее одеяло:

– Давай одевайся! У нас сейчас будет чистка, и было бы хорошо до ее начала добиться положительных результатов.

Когда они сели в служебную машину, Алов сказал, что Клим вот уже двое суток сидит на «конвейере» – так называли непрерывный допрос, когда клиента передавали от чекиста к чекисту, не давая передохнуть и собраться с мыслями.

– Упорный, гад! – возбужденно кричал Алов. – Твоя задача – вытряхнуть из него адрес Нины Купиной. Вы же с ним в хороших отношениях? Сейчас с ним работает Разделочная Доска, а потом придешь ты и ласково объяснишь, что чистосердечное признание облегчает участь подсудимого.

«Разделочной Доской» звали бледную бесформенную женщину, служившую в охране. Она любила поговорить о высоком, знала множество стихов и даже стремилась прихорашиваться: выщипывала в ниточку брови и красила волосы персидской хной. Время от времени ее приглашали во внутреннюю тюрьму – она как никто умела разоблачать врагов.

– Рогова бьют? – едва слышно спросила Галя.

Алов помотал головой.

– Ну, как сказать? В общем, нет. Я пока решил обойтись без этого. Вдруг нам его еще на показательный суд вести?

Галя смотрела в окно и думала о том, что она превратилась в голубоватое полупрозрачное привидение. Она недавно умерла, и теперь ветер занес ее в знакомые места.

Алов что-то рассказывал про чистку и про то, что он несколько дней провалялся дома с температурой и не успел как следует вызубрить «Историю ВКП(б)». Он тоже был призраком – сгустком пульсирующей, тусклой энергии. Чтобы совсем не погаснуть, ему нужна была чужая энергия – вот он и высасывал ее из Клима и Гали.

Алов судорожно схватил ее за локоть и зашелся от кашля.

– Ты посмотри, что делается! – пробормотал он, вытирая набежавшие слезы. – Прямо наизнанку выворачивает, а у меня ни одной таблетки не осталось. Слышь, чижик, если ты мне Рогова разговоришь, я попрошу Драхенблюта, чтобы он тебя восстановил на службе. Идет?

Галя кивнула.

Машина въехала во внутренний двор и остановилась перед тюремным зданием. Торопясь, Алов спрыгнул в снег:

– Пойдем, скорее! – позвал он Галю. – А то мне еще надо материалы Пятнадцатого съезда повторить. Голова совсем дырявая стала – ничего не помню!

Они прошли через проходную и спустились в подвал. Надзиратель – курносый парень в большой не по размеру фуражке – отправился с ними.

– Ну как там Разделочная Доска? – спросил Алов.

– Старается, стерва! – усмехнулся тот.

Они свернули в боковой коридор, и Галя услышала визгливый женский голос, орущий матом.

Алов с тревогой посмотрел на нее.

– Чижик, а ты-то чего трясешься? Тебя тоже лихорадит?

Надзиратель отпер дверь, из-за которой доносились вопли Разделочной Доски.

– Слушай, принеси Гале горячего чайку! – попросил у него Алов. – А то она совсем расклеилась.

– Сейчас организуем, – кивнул надзиратель.

Алов потрепал Галю по плечу:

– Ну все, я пошел. Будут результаты – сообщи.

Алов направился к буфету, куда уже набились сотрудники Иностранного отдела.