Олег Фурсин - Барнаша

Хашмонеев привлекать к священству столь высокого порядка он тоже больше не собирался. Безвольный Гиркан, может, и годился для этого со своей точки зрения, но если он, Ирод, был для них недостоин первосвященства, то куда, спрашивается, пристроишь старого осла, у которого и ушей-то нет, чтоб прислушиваться? Нет, наследственное первосвященство закончилось, хватит! Антигон казнён, Гиркан чрезмерно ушаст, мальчишка, брат Мариамны, слишком молод. Надо найти кого-то достойного, кто будет и с ушами, и с глазами, и к тому же достаточно сообразителен, чтобы понимать, чем обязан царю.

Он остановил свой выбор на Ханане, священнике из Египта, наследнике вавилонских иудеев, прямом потомке некоего Цадока. Так утверждал сам Ханан, и был готов привести в подтверждение свитки, привезенные из Вавилона… Собственно говоря, Ироду было всё равно. Он уже и сам имел писцов, описывавших его деяния. Если бы всё, что они заносили в свитки, было правдой?! Оставим это. Согласно свиткам, предок Ханана был священником во времена Соломона, вот пусть и священствует теперь Ханан, оглядываясь на нынешнего царя, как Цадок оглядывался на Соломона. Безупречное происхождение у Ханана, и хорошее, очень хорошее, просто Соломоново решение — у Ирода.

Царь собрался приступить к строительству, о котором мечтал. И все остальные вопросы мало его волновали, он уже всё решил.

Однако Хашмонеи ещё ничего решённым не считали. Тёща его, зловредная Александра, выпустила когти. Она отправила гневное письмо Клеопатре [58] Клеопатра VII Филопатор (69–30 гг. до н. э.) — последняя царица эллинистического Египта из македонской династии Птолемеев (Лагидов). Клеопатра правила Египтом 22 года последовательно в соправительстве со своими братьями (они же по традиции формальные мужья) Птолемеем XIII и Птолемеем XIV, затем в фактическом браке с римским полководцем Марком Антонием. Являлась последним независимым правителем Египта до римского завоевания и нередко, хотя не совсем правильно, считается последним фараоном Древнего Египта. Широкую известность приобрела благодаря любовной связи с Юлием Цезарем и Марком Антонием. От Цезаря имела сына, от Антония двух сыновей и дочь. .

И здесь Хашмонеи снова умудрились задеть Ирода за самое больное. Антоний окончательно попал под действие обаяния и ума египетской царицы. Он был влюблён безумно, страстно, и его пример раздражал Ирода. С чем-то подобным в своей жизни Ирод уже столкнулся, и это лишнее напоминание о собственной слабости не способствовало хорошему настроению. Друг Антоний, правда, выполнял не все безумные желания женщины. Пусть Клеопатра и мечтала восстановить царство своего отца, некогда включавшее в себя и Иудею. Так обидеть друга Антоний не мог бы ни при каких обстоятельствах. Но принадлежавший Ироду Иерихон, с его сказочными урожаями фиников, римлянин всё же отдал жене. Ирод принял это решение с достоинством. Он ещё помнил, как хотел подарить своей жене Иерусалим. А египтянка оскорбила его, предложив взять Иерихон обратно — уже в аренду.

Свойственники Ирода обратились именно к царице Клеопатре. Антоний обратился к другу. Пришлось задуматься о смене первосвященника.

А ещё к нему в покои пришла Мариамна. Пришла с рассказом о том, как он ей дорог. Припав к его ногам, просила простить прошлые ошибки. Больше того, опустив голову, пряча глаза, стала шептать царю нескромные слова. Она говорила о том, что он разбудил в ней женщину. О том, что она мечтает о его ласках. И пусть он возьмёт её, как тогда, после падения города, ей только в радость его пыл и страсть…

С новой силой обрушилась на Ирода его неистовая любовь. Он безумствовал, проводя ночи с нею. Ломал её хрупкое тело в кольце объятий, любовался совершенством линий на немыслимом порой изломе — она была так гибка, а он — так изобретателен в любви! Слушал её страстные выкрики, наблюдал за лицом, на котором отражались все оттенки испытываемых ею чувств. Ей было хорошо с ним, он не мог ошибаться. Он открывал в ней всё большую страстность, её женственность запечатлевалась в его крови, отравляя её навеки. Мог ли он знать, что это — яд? Он был невероятно счастлив. Он изнурял себя, доводил до изнеможения её. Об этих криках и возне в его комнате стали рассказывать легенды, о них шептались по углам…

Оказалось, что родня не дремлет. И не только её родня. У него тоже была родня. Сестра, Саломея. Мать, Кипра. Любовь царя к своей жене казалась им чрезмерной. Эта любовь отодвинула собственных его родных за пределы власти. Саломея, не имевшая детей, страшно завидовала Мариамне. Ибо на исходе полутора лет брака страстная любовь царственной пары увенчалась рождением первенца Мариамны. Царь назвал его Александром. И боготворил свою жену ещё более, деля свое время между ней и строительством дворца, в котором хотел поселить жену и ребенка. Обширное здание в северо-западной части верхнего города. Высокие стены, богато украшенные бани и парки с искусственными прудами, галереи и колоннады для прогулок. Колонны из серпентина и порфира, стены из мрамора. Два боковых флигеля. Он сам был архитектором своей мечты, и мечта должна была соответствовать той, что поселится во дворце.