Олег Фурсин - Калигула

Агенобарб сошел с носилок. Предварительно взглянул на себя в ручное зеркальце из полированной бронзы, остался весьма доволен собой. Лицо еще не оплывшее, несмотря на годы, лоб высокий, пусть и за счет поредевших волос над ним, да это не беда, нос орлиный, с горбинкой… Неплох, даже хорош, можно сказать, что уж там, вполне еще хорош собою мужчина! Достал флакончик из оникса, в котором заключен был аромат пестумских и фазелийских роз, надушился. Расправил тогу, одернул тунику под ней…

Он ступил на мостовую, намереваясь идти к дому. Он улыбался. И жизнь улыбалась ему, любимцу императора Тиберия, члену коллегии арвальских братьев [54] Арвальские братья (лат. Arvāles fratres, «братья пахари» от лат. arvum — пашня) — древнеримская коллегия 12 жрецов, считавшаяся одним из самых древних и священных учреждений. В обязанности её входили молитвы богам о ниспослании урожая и процветании общины граждан. Должность братьев была пожизненная — ни ссылка, ни плен не лишали их этого звания. Предание говорит, что у Акки Лавренции, супруги Фаустула и приемной матери Ромула, было 12 сыновей. Когда один из них умер, его заменил Ромул, образовавший с своими приемными братьями коллегию Fratres Arvales. Уже символ в виде венка из колосьев служит ясным доказательством, что назначение братства заключалось в служении богине земли и земледелия, называвшейся Деа Диа. , будущему мужу Агриппины Младшей, внучки императора Тиберия…

И тут пришла нежданная беда для Гнея Домиция, всего лишь невинно переходящего улицу к дому Альбуциллы. Навстречу абсолютно счастливому и довольному человеку, откуда ни возьмись, как бы ни из тех самых носилок, которые помешали возле дома остановиться, появились молодые люди.

Группа из четырех-шести человек, не успел сосчитать бедняга Агенобарб. Одеты во что-то вроде пенул, [55] Пенула (лат. paenula) — это узкий плащ без рукавов, который застегивался спереди (по виду схожий с современным пончо). Иногда пенулы были также с рукавами или по крайней мере с отверстиями, в которые просовывались руки. Материалом для этого плаща, если его надевали в путешествие или на работу, служило грубое толстое сукно или шерсть; иногда пенулу шили из кожи. Это была и мужская, и женская одежда, которую надевали иногда даже поверх тоги. с накидками, закрывающими лицо. «Жарковато в пенуле», — успел подумать Агенобарб. «Да и не похожи они на городскую чернь, какие-то они другие», — мелькнула мысль. А потом стало не до мыслей.

— Бей сладострастника! — выкрикнул один из молодых.

— Козлам — за козочек! — добавил другой…

И полетели в Агенобарба яйца. На рынке у Эмилиевого моста купленные в большом количестве. Это выяснилось потом, когда Агенобарб поднял на ноги всю городскую когорту [56] Кого́рта (лат. cohors, букв. огороженное место) — главное из тактических подразделений римской армии. Сohors urbana — когорта римской городской стражи, созданная императором Августом для борьбы с преступностью. . Первое шлепнулось прямиком в область высокого лба, столь ценимого хозяином. Куриное яйцо на вид такое легкое, безобидное, но если швырнуть его с размаху, да попасть в голову, удар может быть ошеломляющим. А растекающееся вонючее содержимое, когда яйцо тухлое, прояснению в мозгах отнюдь не способствует…

Следующее угодило прямиком в нос, в любимую горбинку. А дальше Агенобарб уже не помнил. Он стоял, ошеломленный и ошельмованный, окрашенный в ярко-оранжевые и желтые цвета куриного желтка и белка, расстреливаемый со всех сторон, беззащитный!

Рабы-сирийцы могли бы помочь; только раб, он раб и есть. Рабу приказать надо, да еще коснется ли он карающей дланью римского гражданина, если просто приказать… тут угрожать надо! В доме Альбуциллы не сразу расслышали, а уж тем более не увидели из-под навеса да повозок того, что случилось со славным представителем рода Домициев. Плебейского рода, ставшего патрицианским не столь давно, согласно закону Сения [57] Отец Гнея Домиция Агенобарба, Луций Домиций Агенобарб, выдающийся военачальник времен Августа, удостоенный триумфа, консул 16 г. до н. э. В том же году получил патрицианский статус согласно закону Сенния. , при жизни отца нынешнего Домиция. Стоящего теперь на берегу Тибра в бело-желтой, вонючей тоге, с жалко воздетыми к лицу руками…

Когда из дома соблазнительной Альбуциллы выбежали-таки люди, когда сирийцы очнулись от сомнений и колебаний своих, потому что Гней Домиций Агенобарб обрел наконец голос, чтобы начать осыпать их бранью и призывами к помощи… Словом, к этому времени гнусные мальчишки в пенулах уже унеслись ветром, бежали где-то вдали, хохоча во весь голос.