Татьяна Копыленко - Херсонес. Владимир. Русь. Единство

Отправил Владимир к братьям-василевсам в Константинополь послов с предупреждением: «Город ваш славный, Корсунь, я взял. Если нарушите слово свое, и не отдадите за меня сестру свою принцессу Анну, то сделаю столице вашей то же, что и с этим городом».

И пришел ответ князю: «Не пристало христианам выдавать жен за язычников. Если крестишься, то и ее получишь, и царство небесное восприимешь, и с нами единоверен будешь. Если же не сделаешь этого, то не сможем выдать сестру за тебя». На что надеялись василевсы, отправляя князю подобный ответ?

Только улыбнулся Владимир этому ответу царей византийских.

«Я крещусь, ибо еще прежде испытал закон ваш и люба мне вера ваша и богослужение – ответил он. – Пусть священники ваши, что придут с Анной, крестят меня и народ мой».

Не хотелось василевсам выдавать сестру за Владимира, не хотелось и крестить его не в Константинополе – ведь тогда Русская земля не будет от них зависеть, и не будет приносить им богатые дары. Совершится такое, чего не мог ранее подучить никто – великий русский князь Владимир примет крещение не как проситель, а как равный им.

Но Василий II и Константин VIII также понимали, что Владимир сделает так, как сказал, и им не хотелось в его лице приобретать врага – сильного и непримиримого. И братья настойчиво, взывая к любви Анны к Византии, начали уговаривать сестру согласиться на этот брак.

– Анна, сестра наша, ты видишь, что мир в царстве Византийском сейчас зависит от тебя. Может быть, обратит тобою Бог Русскую землю к покаянию, а Греческую землю избавишь от ужасной войны. Видишь ли, сколько зла наделала грекам Русь? Теперь же, если не пойдешь, то сделают и нам то же, – уговаривали они принцессу.

Какое же зло сделала Византии Русь? Дала помощь тогда, когда императоры сами ее просили? Или когда русское войско встало на защиту Византии? Или когда князь потребовал соблюдения договора, который подписали цари византийские?

Анна смотрела на своих братьев, настойчиво просящих ее нарушить все прежние, твердокаменные традиции. Но как же разговоры о чистоте крови? О чести Византии? Но в чем же тут честь – сначала пообещать ее руку язычнику, получить от него помощь, потом пытаться избежать выполнения договора, и, наконец, из страха перед варваром заставлять сестру пожертвовать собой…

– Братья, вы принуждаете меня идти в чужую мне языческую страну. Иду, как в полон, лучше бы мне здесь умереть, – говоря это, принцесса смотрела на братьев, надеясь, что хотя бы сейчас они заговорят с нею откровенно, может, хотя бы сейчас повинятся перед ней в своем лукавстве и страхе.

Но этого не произошло: братья продолжали свои уговоры – и по ее щекам покатились слезы разочарования. Ей невыносимо было видеть лица братьев, и Анна на мгновение закрыла глаза…

… бескрайние просторы, красота несказанная; прекрасные церкви – коих становилось все больше; иконописцы, что иконы писали благоговейно; люди приветливые; любящий муж…

Анна улыбнулась этому видению, открыла глаза, еще блестевшие слезами, и увидела апостола, стоявшего рядом с ней, в глазах которого тоже стояли слезы.

Она поняла, что ее царственные братья лишены возможности видеть Первозванного. И знала, почему.

Князь в задумчивости бродил ПО берегу моря. Ему казалось, что вот-вот должно наступить долгожданное успокоение, обретение мира: он принял решение о выборе веры, Херсонес взят, и, несмотря на все уловки царей византийских, Анна приближалась к Херсонесу.

Но до сих пор не было вестей о его дочери Людмиле, и неизвестность терзала его.

Князь понимал, что Змей Горыныч унес Людмилу далеко за тридевять земель, что дорога туда длинна и трудна. Владимир был уверен, что Руслан вызволит Людмилу, ведь он любит ее, а любовь, как говорил ему Андрей – сила великая… Но от этого знания ему не становилось легче, и страдало его отцовское сердце…

– Не радуешься, князь? – голос апостола привычно прозвучал рядом.

– Не могу. Сердце мое тоскует по дочери. Не знаю, в плену она еще или уже вызволил ее Руслан. От этого и радоваться не могу.

– Город ты взял, Анна к тебе направляется, здесь храмы христианские, священники – не пора ли креститься? Ты ведь этого хотел?

– Да, этого. И хочу. Но пока не увижу дочь своими глазами, не смогу я этого сделать.

– Верь Господу, Владимир, уповай на помощь его. И тогда поможет тебе Спаситель, и всей Руси он поможет. Не сомневайся – и будешь спасен. А Людмила твоя жива, здорова, и не так далеко, как ты думаешь. Хочешь увидеть своими глазами? Смотри! – апостол указал Владимиру на далекий берег.