Виктор Вальд - Палач

Дорого ее менять, да и зачем и для кого… При дедушке Игане было полно гостей. Кому пива, кому вина, кому сытный ужин. А то и по нескольку десятков братьев по цеху пирушки заказывали. Было ремесло, славная торговля. Денежки водились даже у учеников. А потом наступил великий голод. Деревни наполовину вымерли. В городе не стало сырья. Кому продавать? Лучшие мастера перебрались на север, в города Ганзейского союза. А те, что остались, едва зарабатывали на водянистую кашу. Где уж тянуться за вином, пивом и жирным мясом. Да еще эти разбойники, совсем разорившие город. Спасибо великому и мудрому бюргермейстеру Венцелю Марцелу – он извел под корень проклятых наемников. А после того как на Ратушной площади поработал железом этот страшный палач, в округе вообще стало тихо. К городу потянулись селяне, арендаторы, даже купцы с товарами. Разорять людей на дорогах перестали.

Вот как раз об этом пьяно трепался золотарь:

– Истину говорю – палач фигура важная и… полезная, с какой стороны ни посмотри. Я не про разбойников. Если бы их кости не торчали на колесах у городских ворот, о них бы и не вспомнили. Но помнить надо. Пусть это будет напоминание каждому, кто подходит к городу, – не желай чужого добра и жизни. Великий грех… А кому охота попасть в руки нашего палача? Вы ведь видели его руки? Это да-а-а.

– Вот и скажи, как он тебя… – громко засмеялся могильщик.

Костяшка-Томас уже хотел было сердито стукнуть кулаком по засаленной столешнице, но вдруг улыбнулся и счастливо посмотрел на свои ладони.

– А хоть бы и так. Нет худа без добра. Истину говорят святые отцы. Правду не скрою – как взял он меня за шею и поднял над землей, так, думал, это мой смертный миг. Гадал ли мой отец, да и я сам, что кончусь в руке палача?

– Значит, ваш палач может вот так хватать за шею свободных горожан? – с сомнением в голосе спросил молодой человек, принятый хозяином харчевни за купца. – Вольные же в вашем городе порядки.

Золотарь бросил на молодого гостя мутный взгляд.

– Ты хороший человек… Э-э-э… Как тебя?

Молодой человек усмехнулся.

– Да как и от крещения – Патрик. Ты меня уже третий раз спрашиваешь.

Все засмеялись. А громче всех сам золотарь.

– Крепкое пиво сегодня. Вот только он меня одной рукой к небесам подносил. Если бы двумя, то точно голову оторвал бы.

– Старших нужно слушать и делать то, что приказано, – с усмешкой заметил могильщик Ешка.

– Оно так, – согласился золотарь. – Золотари всегда под палачами были. Но кому же эта куча падали нужна была? Стояла себе, пусть бы и стояла. А то пришел и велел за два дня вывезти ее за город и глубоко закопать. А как? Когда она столько лет наваливалась.

– Так ведь управились за два дня после того, как палач оторвал твои пятки от земли, – вставил свое слово церковник Хайнц. – А и то правда – от этой кучи вонь была, как в аду. Особенно в жару. А так вся улица… Да что улица, весь нижний город вздохнул с облегчением. Ведь не зря вам, золотарям, жители поднесли два кувшина вина и поросенка. И сам бюргермейстер за столько лет пришел посмотреть и слово доброе сказал. Вот если бы еще вычерпать дерьмо из ямы…

Золотарь почесал затылок.

– Да оно при моем отце само уходило. Сейчас не уходит. Этот… в синих одеждах… наш старший, сказал, что нужно посмотреть, что и как. Но после большого дождя.

– Значит, полезная фигура – палач? – поддерживая тему, спросил Патрик.

Костяшка-Томас шмыгнул носом и припал к глиняной кружке. Сделав большой глоток пива, он сплюнул под ноги.

– Два дня последними словами его проклинал. Сколько работы он нам придумал! Только сейчас готов все слова обратно в себя втолкнуть. Вот… – золотарь положил на стол свои ладони и с нежностью на них посмотрел. – Три недели мазал тем жиром, что дал мне палач, и посмотрите. Нет уже на них проклятой заразы.

– Я помню твои руки, золотарь, – сердито засопел церковник. – Их коснулся огонь святого Сильвиана. Значит, так угодно было Господу. Или ты считаешь себя недостойным носить божественные знаки, добрые они или плохие? А видел ли ты благочестивые иконы с образом святого Иова? [34]Покрытый язвами, он и днем и ночью скреб их ножом. А бедный Лазарь, сидящий у дверей дома злого богача со своей собакой, которая лижет его струпья? Бог послал им испытания. И они очистились волею Божьей, ибо вера их была великой. А ты говоришь, тебя жиром очистили! И кто – палач!

– Да не только меня, но и братьев моих. А то ведь как кожа горела! Вспомнить тошно. Мы и молились, и свечи многие ставили. А он велел руки на ночь мыть и тонко намазывать этим лекарством…