Семен Кончилович - Гибель Иудеи

– Как это ни ново и ни странно для меня, но я нахожу, что и в такой жизни можно испытывать своего рода счастье. У постели больной Фебы я отчасти испытывала это на себе.

– Да, дорогая племянница, – отвечал ласково Климент, – ты только немного послужила другой, но если бы ты знала, какое великое счастье получает человек, отдавая всю свою жизнь на служение другим. А вот и тетка, – сказал он, обращаясь к подошедшей Флавии. – Покажи племяннице, в каком обществе ты проводишь все время, а то она думает, что тебе скучно среди этих стариков.

Домицилла нашла в покоях своей тетки то же, что и у дяди. Здесь точно так же сидело множество старух, по большей части калек, и занималось той или другой работой. Та же тишина и то же спокойствие господствовали и здесь.

– Дорогая тетя, – сказала Домицилла, выходя, – я так поражена всем, что здесь вижу, что не знаю, как и спросить тебя об этом. Скажи мне, что, однако же, побуждает вас обоих принимать у себя столько несчастных людей? Дядя говорит, что хорошо всегда служить другим, но я думаю, что надо же подумать и о себе, и о своем положении.

– Но ты представь себе только, Домицилла, – отвечала жена Климента, – что стали бы делать и куда девались бы эти несчастные, если бы мы их не приняли! Мы очень жалеем, что у нас не хватает средств принять их еще больше.

– И что же вы их круглый год кормите и даете пристанище? – спросила Домицилла.

– Да, но они же делают, кто что может, – отвечала жена Климента. – Ведь если не приютить их, все они обречены на лишения, а может быть, даже на голодную смерть.

– Однако же до сих пор никто еще не принимал нищих в дом, – отвечала Домицилла. – Про вас говорят, что вы просто люди с причудами, но я думаю, что здесь есть нечто большее, чем только причуды. Мне кажется, что поступать так вас побуждают какие-то религиозные основания.

Жена Климента пристально посмотрела на племянницу и потом серьезно сказала ей:

– Я и твой дядя давно уже следуем учению Иисуса Христа. Силу так жить и поступать, как мы поступаем, мы черпаем у подножия креста Христова, в его муках за спасение людей. Для спасения этих людей сам Господь благоволил сойти с неба и принять образ человека. Он явился в образе бедного, дабы научить людей помогать друг другу и тем достигать вечного спасения. Всеблагий Господь сжалился над людьми, не желая их гибели, а потому и Сын Его заповедал: "Будьте милосердны, как Отец ваш небесный милосерд есть".

– Для меня это весьма необычно, – отвечала Домицилла, – такое учение нельзя сразу понять. Но почему Богу нужно было умереть и к тому же такой позорной смертью?

– Имей в виду, племянница, – сказала жена Климента, – что не все, совершаемое премудрым Господом, может быть постигнуто людьми. И христианство основывается не столько на знании, сколько на вере. Оно требует не знания, а того, чтобы человек следовал заповедям Искупителя. Да и каким образом человек со своим привязанным к земле умом мог бы понять то, что относится к недосягаемому, неземному? Но если он захочет следовать этому учению, то он может это сделать, так как у каждого в глубине души есть чувство, которое подскажет, что хорошо, а что дурно.

– Все это ново и дивно для меня, – повторила Домицилла. – Надо все хорошенько обдумать.

– Да, истина не дается сразу, – отвечала жена Климента, – и я сама вначале над многим задумывалась. Но, к моему счастью, Господь послал мне хорошего наставника в лице твоего дяди.

В это время подошел Климент.

– Ну, что, племянница, видела, как мы живем? – с добродушной улыбкой сказал он. – Какое же наказание ты наложила на меня?

– Я придумала, дядя, – улыбаясь, ответила девушка. – Тетя мне открыла, что ты хороший наставник и потому ты должен с этого часа принять в моем лице новую ученицу.

С этими словами девушка простилась, спеша возвратиться к больной. Проходя через триклиний, она увидела длинный стол, за которым сидели все, имевшие приют в доме Климента. Два места, оставленные, по-видимому, для хозяина и хозяйки, были свободными.

– Разве вы вместе с ними обедаете? – спросила Домицилла.

– Да, – ответила Флавия, – и нам кажется, что никакое блюдо не было бы так вкусно, если бы мы обедали отдельно.

Дома Домициллу ожидала новая неожиданность: к ней пришла Помпония Грецина.

Домицилла много слышала о странностях этой матроны, но она никогда у нее не была и только несколько раз видела ее мимоходом.

– Я пришла навестить, – сказала Помпония, когда Домицилла вошла в комнату, – несчастную девушку, которая три дня тому назад схоронила на Аппиевой улице своего отца.