Давид Малкин - Король Шаул

Молодые солдаты проводили дни в учебных боях на песке.

К верховному жрецу пришли серены пяти племён Филистии просить благословления для армии и её командующего – басилевса. Верховный жрец собрал в храме Дагона жрецов племён для гадания на священных жертвах. Толпа, собравшаяся на площади перед храмом, ждала. Результатов гадания ожидал у себя во дворце и басилевс Ахиш, ждали и вожди племён, приплывших с островов и размещённых пока в лагерях на побережье.

– Так же пахал на волах их будущий король, – сказал вельможа, оторвавшись от записей в дневнике.

Басилевс встрепенулся, кивнул и велел продолжать.

– «Пашут они на паре волов. Сбруя состоит из деревянного ярма, которое волам кладут на затылок. Нет ни постромков, ни даже вожжей. Управляют упряжкой длинной палкой и, смотря по тому, как волов бьют, они идут в нужную сторону, быстро или медленно. Умелые иврим с парой волов, на которых сидит мальчик, могут даже по очень большому полю проводить совершенно прямые борозды...»

А если король иврим не спустится в Изреельскую долину? – думал Ахиш. – Что толку будет от филистимских колесниц?

Вельможа отпил воды и продолжил чтение.

– «Как они собирают урожай? Многие растения вытягивают с корнем, но большинство злаков срезают маленьким серпом. С поля колосья перевозятся на волах на общий ток селения, где каждая семья иврим имеет свой участок. Молотьба происходит так: быков и ослов проводят по снопам...»

– Болван! – рявкнул Ахиш. – К чему ты мне всё это читаешь! Ответь коротко: в чём сила этих иврим и в чём их слабость?

Но прежде, чем растерянный вельможа открыл рот, крики в толпе на площади известили город, что храм Дагона открылся, и из него выходят жрецы. Ахиш и вельможа подошли к оконным проёмам, выходящим на площадь.

Двадцать старцев, принадлежащих к самым древним родам филистимлян, проследовали через ворота храма Дагона, который останется открытым до окончания войны. Навстречу им вышла процессия жрецов и прошла к каменной скамье, установленной возле жертвенника. На жрецах были красные, вышитые золотыми нитями хитоны, перехваченные металлическими обручами. На головах они несли блюда с горстками земли, захваченной когда-то филистимлянами со своей родины, с холма, на котором стоял первый храм Дагона. Окружив жертвенник, жрецы торжественно усадили на скамью верховного жреца - слепого старика, после чего в полной тишине началось гадание по полёту птиц.

В небе появилась стая белых цапель.

– Птицы справа от меня, – объявил слепец. – Это доброе предзнаменование. Процессия жрецов направилась к дорцу басилевса. Ахиш в парадных одеждах вышел ей навстречу. Главный жрец и басилевс в сопровождении телохранителей и народа направились к пограничному столбу. Здесь слепцу вложили в руку дротик с наконечником, смазанным кровью жертвенной птицы, и он швырнул его на восток - в сторону врага. Так филистимляне издревле объявляли о начале войны.

Дозорные сообщили, что со стороны Ашкелона приближается всадник на осле. Это был посланец Ахиша, передавший Давиду приказ явиться в Яффо со всеми людьми и при оружии.

Начались сборы, и впервые в Циклаге воцарилась тревога. Женщины без слёз отправлявшие мужей воевать в пустыню, вдруг заговорили шёпотом. Будто туча накрыла селение и прижала его к пескам.

Самая удивительная перемена произошла с Авигаил. Она неподвижно сидела, глядя в землю, не слышала, когда к ней обращались. Никто её такой никогда не видел.

– Что с тобой? – спросил Давид. Озабоченный сборами в дорогу, он последним заметил перемену в жене. – Разве я в первый раз еду к Ахишу?

Авигаил покачала головой, сделала знак, мол, не обращай на меня внимания. Но он настаивал:

– Что с тобой?

– Предчувствие, Давид.

Она уткнулась ему в плечо, громко заплакала, но тут же закусила губу, выпрямилась и хотела выбежать из комнаты.

Он остановил её.

– Погоди. Что за предчувствие?

– Кончились счастливые дни, – Авигаил опустила голову.

– Для кого они кончились? Для нас с тобой?

Их взгляды встретились, и Авигаил улыбнулась, что-то увидев в его глазах.

– Нет, не для тебя, слава Богу, – сказала, успокаиваясь.

– Так для кого же?

– Для меня, для многих людей. Но для тебя – нет.

– Ты хочешь, чтобы я оставил здесь охрану, Авигаил?

– Да.

Он вышел из дома, но вскоре вернулся злой.

– Филистимлянин говорит, что басилевс велел ему проследить, чтобы здесь не остался ни один воин.

Она развела руками.