Питер Дарман - Парфянин. Испытание смертью

– Все это верно и правильно, – сказал я. – Но обе атаки должны быть скоординированы, чтобы ударить в одно место и в одно и то же время. Это означает, что нам, вернее мне самому, нужно посоветоваться со Спартаком до того, как мы предпримем какие-то действия.

– А между ним и тобой стоят восемь легионов римлян, – задумчиво заметил Гафарн.

– Единственный путь – лодкой или кораблем до Регия, – сказал я. – А пока что нам следует сидеть скрытно, пока не разработаем план действий. Красс еще не знает, что мы здесь, так что нам нужно как можно дольше сохранять эту его неосведомленность.

Добавить к этому мне было нечего. Я распустил их и остался в одиночестве обдумывать то кошмарное положение, в котором мы теперь оказались. Потом решил пригласить к себе для компании Галлию и нашел ее в обществе воительниц – они точили мечи и кинжалы и оперяли новые стрелы.

– Ты, кажется, здорово обеспокоен, – Галлия уже научилась разбираться в моих настроениях и выражениях лица. Мы пробирались между лошадьми, поставленными под временные полотняные навесы, которые прикрывали их от ветра, и я не мог скрыть своей озабоченности. Я рассказал ей о том, что произошло в Регии.

– Я уже знаю. Диана нам все рассказала.

– Ей бы надо было держать рот на замке.

Галлия обиделась на это замечание в адрес ее подруги:

– Почему это? Разве мы не имеем права знать, что произошло с нашими друзьями? Кое-кто из нас был со Спартаком дольше, чем ты!

Я не обратил внимания на этот укол.

– Нам будет нелегко пробиться сквозь укрепления римлян. Но даже если это получится, что тогда? Куда пойдет наше войско? Мы окажемся в том же положении, с которого начали много месяцев назад, но в гораздо более серьезной ситуации. Надо было нам уходить за Альпы, когда была такая возможность!

– Но мы не ушли, так что нет смысла сотрясать теперь воздух по этому поводу.

– Я же знал, что все кончится именно так! – продолжал я. – Мы были так близко к свободе, а вместо того, чтобы воспользоваться этим шансом, позволили себе поддаться иллюзиям и самообману, что можем свободно, по собственному желанию разгуливать по всей Италии! И вот чем это кончилось!

– Почему бы тебе не вылить это свое раздражение на римлян, а не на меня? – осведомилась она.

– Ты что же, полагаешь, что это предмет для шуток? Это ведь моей коннице придется проливать кровь, чтобы спасти положение!

– Я полагала, что это конница Спартака. Ты ведь ему служишь, не так ли?

– Что? Да, конечно, но мне досадно, что приходится жертвовать людьми, чтобы вывести войско из скверного положения, в которое оно не должно было попадать! Этого безмозглого идиота Афрания следовало бы привлечь к ответственности за некомпетентность!

– Не имеет смысла все это обсуждать, Пакор.

– Нет, имеет прямой смысл! – резко возразил я. – Ты ничего не понимаешь. Это я собрал и создал эту конницу, а теперь должен бросить ее в атаку на укрепления?! Это неправильно!

Она рассмеялась.

– Неправильно? Это что, снова выступает твое чувство чести? А разве было бы правильно бросить их там, где они сидят, чтобы они подохли с голоду или оказались перебиты римлянами?

– Конечно, нет. Я говорю лишь, что ночная атака на укрепления – неподходящая задача для конницы. Конники не умеют тайно подкрадываться к врагу, как банда убийц!

– Вот, значит, в чем дело!

– В чем именно?

– В том, что ты предпочитаешь сражаться при свете дня, когда все могут видеть твое гордое знамя и твоих всадников на их конях, чтобы плащи развевались у них на плечах, когда они мчатся навстречу славе!

– Не говори глупостей! – резко бросил я.

– Для тебя это все игра, не так ли? Одно лишь состязание в погоне за честью и славой. До сего времени ты был в нашем войске яркой сияющей звездой. Пакор, победитель! Воин, которого знают и боятся все враги, известный как «Парфянин». Может, даже более знаменитый, чем сам Спартак! А вот теперь твоя честь требует от тебя заняться делом, которое тебя совсем не интересует.

– Спартак свалял дурака и в результате угодил в ловушку!

Она подошла совсем близко ко мне, так что между нашими лицами осталась всего пара дюймов.

– Сам ты дурак, Пакор! Он – великий человек, сильная личность, он сумел объединить тысячи человек и повести их за собой! Он дал тебе все, о чем ты только мог мечтать. Он даже сказал мне, что ты прекрасный человек, хотя лично я думала иначе. Не вынуждай меня переменить свое мнение о тебе!

Я пришел в ужас при одной только мысли ее потерять. Я посмотрел ей в глаза: