Эрик Ларсон - Мертвый след. Последний вояж «Лузитании»

Пока “Лузитания” шла через гавань, становились заметны признаки войны. Корабль прошел мимо одного из германских океанских лайнеров, огромного “Фатерлянда”, пришвартованного к Хобокенскому причалу. Более чем на 60 процентов превосходивший “Лузитанию” по общему тоннажу, “Фатерлянд” некогда был обладателем “Голубой ленты”, но в первый день войны корабль нырнул в надежную нью-йоркскую гавань, чтобы не быть захваченным и не перейти в пользование британского флота, что, как скоро предстояло узнать пассажирам “Лузитании”, было вполне вероятным исходом. С тех самых пор “Фатерлянд” и его команда были, по сути, интернированы в Нью-Йорке. Таким же образом отрезаны от мира оказались еще по меньшей мере семнадцать германских лайнеров.

Ниже Бэттери, где Гудзон сливается с проливом Ист-Ривер, образуя Нью-Йоркскую бухту, начинался фарватер поглубже и попросторнее. Здесь Тернеру встретились знакомые вехи. Справа шел остров Эллис, дальше, разумеется, Бедлоус, а на нем – юная Свобода; слева – Губернаторский остров 28 4 с круговой тюрьмой-крепостью, Касл-Уильямс, а за ним – Ред-Хук в Бруклине и мол в гавани Эри. На расстоянии раскинулись причалы Блэк-Том – этому огромному складу снаряжения еще до конца войны предстояло быть уничтоженным, по-видимому, руками вредителей. Тернер, как всегда, следил за движением и поддерживал низкую скорость, особенно в проливе Нэрроуз, который постоянно был запружен океанскими лайнерами и грузовыми судами и в тумане представлял собой опасность. В дымке разносился звон колоколов – это качались буи, которые, попадая в след то одного, то другого корабля, издавали звуки, напоминавшие церковный звон воскресным утром.

Тем временем на “Лузитании” эконом и стюарды провели обычную инспекцию, чтобы выяснить, не пробрался ли кто-нибудь на корабль без билета. Поскольку время стояло военное, они занимались этим с особым тщанием, и вскоре были пойманы трое 285 . Эти люди говорили, как видно, только по-немецки; у одного имелся фотоаппарат.

О находке сообщили штатному капитану Андерсону. Тот, в свою очередь, потребовал помощи от Пирпойнта, ливерпульского сыщика, и вызвал также корабельного переводчика. Помимо того, что эти трое в действительности были немцы, узнать удалось немногое. Неясно было, что намеревались совершить безбилетники, однако впоследствии говорили, будто они надеялись найти и сфотографировать доказательство того, что корабль был вооружен или вез контрабандное снаряжение.

Троицу заперли в импровизированном карцере внизу; там им предстояло сидеть до прибытия в Ливерпуль, где их собирались передать в руки британских властей. Новость об аресте пассажирам не сообщили.

Альта Пайпер, дочь знаменитого медиума, так и не села на корабль, билет свой она тоже не сдала 286 . Не в силах забыть о ночных голосах, но при этом, по-видимому, не в состоянии решиться и попросту отменить поездку, она выбрала путь, каким испокон веков идут люди нерешительные: провела утро отплытия, собирая и разбирая вещи, опять и опять, не обращая внимания на часы, пока наконец до нее не донесся отдаленный гудок, означающий, что корабль отправился в путь.

Ранним утром в субботу на борту U-20 были кофе, хлеб, джем, какао. Вентиляторы субмарины монотонно гудели 287 . Швигер, стоя на верху боевой рубки, отметил, что море спокойно, “кое-где дождь и туман” 288 . Впереди по курсу показался пароход, но его было так плохо видно в серой дымке, что капитан решил не нападать. Члены команды по очереди курили на палубе – внутри самой субмарины это было запрещено. Туман сгустился настолько, что в 7.15 Швигер отдал приказ погрузиться на обычную для U-20 крейсерскую глубину, 72 фута, которой хватало, чтобы U-20 могла проходить под кораблями с самой глубокой осадкой. Это было благоразумное правило, поскольку субмарины, несмотря на их устрашающую репутацию, легко ломались, будучи судами и сложными, и примитивными одновременно.

Балластом служили люди 289 . Чтобы быстро выровнять – “выправить” – судно или ускорить погружение, Швигер приказывал команде бежать на нос или на корму. Эта суета могла на первый взгляд показаться смешной, вроде сцены из какого-нибудь нового фильма о кистоунских полицейских, если забыть о том, что подобные маневры обычно выполнялись в минуты опасности. Субмарины были столь чувствительны к изменению нагрузки, что простой выстрел торпедой требовал от команды смены положения, помогающей компенсировать внезапную потерю веса.