Эрик Ларсон - Мертвый след. Последний вояж «Лузитании»

Матерям, потерявшим детей, предстояло вечно думать об их последних минутах или размышлять: а вдруг они каким-то чудом спаслись и теперь их растят другие люди? Нору Бретертон, женщину из Лос-Анжелеса, отдавшую свою Бетти незнакомцу, страхи этого рода миновали: Бетти оказалась телом № 156. Мать похоронила ее на кладбище в монастыре урсулинок в графстве Корк. Сын ее остался жив. Семьи пропавших без вести ждали новостей на родине, пребывая в неопределенности – где-то между надеждой и горем. Одна мать решилась разузнать как можно больше о своем пропавшем сыне, Престоне Причарде. Ей помогал другой ее сын, Мостин, приехавший в Куинстаун искать тело в моргах. “Город заполнен несчастными созданиями вроде нас”, – писал он. Найти брата ему не удалось. “Невозможно понять, что же теперь делать”.

Миссис Причард написала десяткам уцелевших, потом, пользуясь полученными от них сведениями, – еще десяткам. Она разослала листовки с портретом Престона и подробным его описанием. Среди тех, с кем она связалась, была Грейс Френч, соседка Причарда по обеденному столу, которая рассказала миссис Причард, что, по ее мнению, она последняя на корабле разговаривала с ним. В одном из писем Френч рассказывала миссис Причард, что часто думает о ее сыне и об их несостоявшейся вылазке в поисках ее двойника на борту. Френч писала: “Так и вижу мысленно его лицо, такое обгоревшее на солнце, полное жизни и честолюбивых замыслов” 155 .

Множество ответов позволяло по-новому взглянуть на вояж, на злоключения и горести последнего дня. Люди вспоминали, как мельком видели Причарда – особенно им запомнилось, каким он был общительным и какой всеобщей любовью пользовался, – и рассказывали собственные истории. Впрочем, по большей части уцелевшие пытались дать матери хоть какое-то утешение, хоть и общались с Причардом лишь мимоходом или вообще не знали его. Они уверяли миссис Причард, что ее сын, такой сильный физически, наверняка до самого последнего момента помогал женщинам и детям.

Теодата Поуп, верная, как всегда, спиритуальному учению, написала миссис Причард 4 февраля 1916 года. “Умоляю Вас, не надо предаваться мыслям о том, что сталось с физической оболочкой юноши, которого Вы любите, – призывала она. – Вы должны постоянно помнить: что бы ни произошло с его телом, это ни в коей мере не повлияло на его дух, который, вне всякого сомнения, жив и будет ожидать воссоединения с Вами” 156 .

Пассажирка второго класса по имени Рут М. Вордсворт, жительница английского города Солсбери, пыталась объяснить, что кошмарные сцены, разворачивающиеся перед мысленным взором родных, и то, как развивались события на корабле, – разные вещи.

“Я знаю, Вы, должно быть, не можете устоять перед желанием рисовать себе самые страшные картины. Позвольте мне Вам сообщить, что, хотя происходящее и было ужасно, все-таки дело обстояло не так плохо, как Вы наверняка себе представляете. Когда этот момент в самом деле приходит, Господь помогает всякому жить или умирать” 157 . Она описывала спокойствие, отсутствие паники среди пассажиров. “Они были спокойны, многие – в достаточно добром расположении духа, все пытались поступать разумно, мужчины, забыв о себе, заботились о женщинах и детях. Сделать им удалось немногое, поскольку крен помешал спустить большую часть шлюпок, но они старались изо всех сил и вели себя как мужчины”.

Из четверых соседей Престона Причарда по каюте D-90 в живых остался лишь один, Артур Гэдсден. Тело Причарда так и не нашли, и все-таки при чтении красного тома, содержащего в себе замечательный архив ответов на письма миссис Причард, складывается удивительно яркое представление о нем, как будто его по-прежнему можно разглядеть в окружающем мире.

Дальнейшего поворота событий капитан Тернер не ожидал. Хотя причина катастрофы была очевидна – военные действия, – Адмиралтейство тут же принялось обвинять его. Всякому имевшему доступ к внутренней переписке, или “протоколам”, которыми кабинеты старших сотрудников Адмиралтейства перебрасывались неделю после трагедии, было совершенно ясно, с каким рвением Адмиралтейство пытается состряпать дело против Тернера. В одной из записок сам Черчилль писал: “Необходимо преследовать Тернера безостановочно” 1 .

Впрочем, прежде чем эти действия начались, следователь в ирландском Кинсейле, Джон Дж. Хорган, провел собственное расследование – к большому неудовольствию Адмиралтейства. Хорган решил, что это его дело, поскольку пятеро из погибших c “Лузитании” оказались в его округе. Дознание началось на следующий день после катастрофы, в субботу 8 мая. Хорган вызвал Тернера в качестве свидетеля и, выслушав его показания, похвалил капитана, который оставался на корабле до последнего, за храбрость. На этом Тернер заплакал. Впоследствии в своих воспоминаниях Хорган назвал капитана “человеком смелым, но неудачливым” 2 .