Гасьен Куртиль де Сандра - Мемуары графа де Рошфора

На этот раз я уже не боялся показываться и не сомневался, что нас примут хорошо. В самом деле, эрцгерцог пообещал двинуть свою армию, чтобы освободить Париж, и я был оставлен подле него, чтобы напоминать ему о данном обещании. Не прошло и восьми дней, как я заметил, что граф де…, который продолжал оставаться его фаворитом, мешает нашим планам. Он не хотел, чтобы такой человек, как я, находился здесь, и он попросил Лаика, который был его другом, сделать так, чтобы меня побыстрее отозвали, и все, что я понял из всего этого, так это то, что мадам де Шеврёз, которая, как казалось, сожалела о потере кардинала и которая находилась в хороших отношениях с графом, пыталась помешать вхождению войск на территорию королевства, чтобы сделать договор более выгодным для себя. А тем временем наше путешествие стало вызывать обеспокоенность при дворе, а так как эрцгерцог запаздывал с подмогой, Парламент начал сожалеть о том, что обратился к иностранцам, и дело было быстро завершено.

Каждый преследовал свои собственные интересы: у одних были деньги, у других — должности, и лишь у меня одного не было ничего, кроме одних лишь обещаний дать мне что-нибудь. Тогда-то я и понял, что не стоит слишком доверять словам грандов, которые готовы обещать все что угодно, когда им от нас что-то нужно, и забывают обо всем, как только необходимость в нас отпадает. В конце концов я оказался бы в совсем жалком положении, если бы не моя лионская рента. Это было единственное, что у меня осталось, так как мои браться забрали себе все остальные блага, которые я в свое время получил. Этого было маловато, чтобы чувствовать себя большим сеньором, но и не позволяло оказаться совсем нищим. Мне не у кого было что-либо попросить, и я вынужден был сократить штат слуг до одного камердинера и одного лакея, тогда как во времена службы у кардинала де Ришельё у меня всегда было шесть-семь слуг. Это было странно, так как я, как говорится, умел хорошо плавать в больших водах, но мне еще предстояло узнать настоящую причину происходившего. Это Мазарини, ненавидевший меня за то, что я сбежал из тюрьмы и встал на сторону его противников в недавних событиях, отобрал мою ренту и сделал еще много других ходов подобного же рода. Он провернул все это так, что меня даже не предупредили об этом, и я узнал, что ренты больше нет, лишь тогда, когда пришел за деньгами. Я был очень удивлен, увидев имена кредиторов, которых я даже не знал, но я счел это недоразумением и обратился к прокурору, который сказал то же самое и заверил, что все скоро образуется. Однако он попросил у меня долговые обязательства, а я в свое время не позаботился о том, чтобы их иметь, а посему обратился к тому, кто обычно выдавал мне деньги, но он перенес встречу на следующий день. Назавтра я вновь пришел, но мне сказали, что он уехал из Парижа к умирающей сестре.

Так мне что-то говорили дней пятнадцать, пока я не понял, что этот человек связан с Мазарини и просто избегает меня. Наконец мне сообщили, что видели его на улице, и я вновь пришел, моля Бога, чтобы его отсутствие не длилось слишком долго. Но мне опять стали говорить то же самое, и я заявил, что знаю, что он уже вернулся, что его видели, и что я буду ждать хоть целый день, пока с ним не поговорю. Он находился неподалеку и, услышав, что я говорю, крикнул, чтобы меня впустили. Потом он извинился передо мной за то, что уезжал без предупреждения, сказал, что только что приехал, что вечером он поищет мои бумаги и что завтра они у меня будут в то время, какое мне будет удобно. Я вновь принял все это за чистую монету, но, когда я пришел на другой день, мне сказали, что он заболел и что его состояние не позволило ему выполнить обещание. Мне опять сказали прийти завтра, но мое терпение уже лопнуло, и я вновь отправился к прокурору. Он сказал мне, что я должен обратиться в Лион, а его миссия закончена, и, чтобы доказать это, он показал мне копию приказа об отставке. Это означало, что мое дело, как говорится, откладывается в долгий ящик. Я написал в Лион и оправил мой договор по почте, чтобы тот, кому я писал, мог быстро решить все проблемы. Я ждал новостей, но безрезультатно, мой договор где-то потерялся, и у меня потребовали другой.

Все это заставило меня потерять очень много времени, а потом мне сообщили из Лиона, что мой плательщик вернулся и я должен обращаться к нему. Я написал ему, и он ответил, что долговые обязательства у него. Я попросил дать мне их копии, он мне их передал, но там оказались имена всего шести кредиторов, которых я не знал и о которых даже не слышал. Я попытался найти их, но трое оказались защищены какими-то привилегиями, один захотел подать на меня жалобу в суд, другой — в Высший Совет, а третий — самому королю. Итак, после трех месяцев бесполезных поисков я оказался один на один с судебным чиновником, который испытывал такое отвращение к своей работе, что я подумал, что если дело когда-нибудь сдвинется с мертвой точки, то это будет чудом. Через некоторое время он через одного из своих лакеев передал мне, чтобы я не ждал слишком многого от суда. Я спросил его почему, на что он мне ответил, что приходил человек от кардинала Мазарини и он передал ему соответствующий приказ. По описанию, которое он мне дал, я понял, что это был Беллицани, верный слуга своего хозяина.