Франческо Гверацци - Беатриче Ченчи

– Вот голова Беатриче Ченчи, римской девственницы!

Уложив тело Беатриче в гроб и отнеся его в часовню Сан-Чельсо, братья мизерикордии сняли головы ее венок и обернули им шею. Таким образам рана, отделившая голову от тела, была скрыта ожерельем душистых роз, сорванных в то же утро: некоторые из них были краснее обыкновенного, они были окрашены кровью.

С эшафота смыли кровь, и он опять был готов. Голос могилы никогда не говорит: довольно. Плаха ждет третью жертву.

Братья мизерикордии идут за Джакомо Ченчи.

Изломанный, израненный, истекающий кровью, страдающий выше всякого описания, он ждет смерти как блага. Скорыми шагами идет он к эшафоту и торопливо всходит на его лестницу.

Бернардино, пришедший в чувство, дрожит всем телом, зубы его стучат, глаза устремлены тупо и в каком-то беспамятстве. Вид ребенка возбуждал невыразимую жалость, и на него невозможно было смотреть без слез. Но источник их иссяк у несчастного Джакомо; он пролил все слёзы, какие у него были: теперь ему осталось проливать одну кровь, да и ее было уже оставалось немного. Он подходит к брату и, наложив руку на его голову, громким голосом обращается к народу:

– Я объявляю в последний раз, что брат мой, дон Бернардино, совершенно невинен в каком бы то ни было преступлении; если он и призвал себя виновником, то он был вынужден к тому силою пытки. Молите Бога за меня.

Но тут мы и остановимся. Перо отказывается описывать возмутительную, унижающую достоинство человека казнь, какая была исполнена над Джакомо Ченчи. То была не казнь, а бойня….

Бернардино упал на этот раз замертво. Его отнесли в тюрьму и с большим трудом привели в чувство. Долго потом он не переставал бредить в сильнейшей горячке. Долгое время он был на краю могилы, но благодаря лучшим докторам Рима, остался в живых. Не на радость только!

Манифест папы Климента гласил: «Дону Бернардино даруется жизнь. Смертная казнь заменяется галерами навеки, и он должен присутствовать при казни своих родных».

Папа в душе своей думал так:

«Или Бернардино умрет при виде казни всего своего семейства, и тогда я выигрываю смерть его, и оказываюсь милосердным; или он выдержит, и тогда гражданская смерть имеет ту же силу в отношении к конфискации имущества, как и смерть настоящая».

Так прощали римские первосвященники.

К заходу солнца казнь была окончена.

Мастер Алессандро отправляется домой, окруженный жандармами и сбиррами, для ограждения его гнева народа, который, по своему обыкновению обрушивать этот гнев на камень, а не на руку бросившую его, готов был разорвать палача на части. В ту минуту, как он подходил к низенькой двери, в которую пролезал всегда как волк в свою берлогу, она открылась, и из неё высунулся гроб, движимый невидимой рукой. Палач должен был отскочить, чтобы не быть сбитым с ног. В появлении гроба не было ничего, удивительного; напротив, это была вещь самая обыкновенная; таким образом всегда спроваживали умерших в тюрьме от болезней или от пытки; но тем не менее кровь хлынула к глазам палача, и он точно видел огонь перед собою. Вслед за гробом показались лица тех, которые выдвинули его и между ними пьяница, дурачок Отре. Этот последний, увидев палача, оскалил зубы и сказал:

– Возьми! Бог не ждет субботы; он платит тебе сейчас.

И, приподняв саван, он открыл безжизненное тело бедной Виржинии.

Юный Убальдино Убальдини был тайно перенесен в дом сестры своей и находился в безнадежном состоянии. На другое утро болезнь его усилилась и он в бреду потребовал карандаш и бумагу. Чтоб успокоить его, ему дали всё, что он хотел. Тогда-то он и нарисовал портрет Беатриче, поразительный по сходству и по красоте рисунка.

Монсиньор Таверна открыл однако жилище Убальдини и послал арестовать его, не смотря за то, что ему говорили об его безнадежном состоянии.

Когда сбирры вошли к нему в комнату, он, приподняв голову, потухшим голосом обратился к ним:

– Скажите губернатору, что вы нашли покойника, который не захотел бы поменяться с ним судьбой.

Сказав это, он опустил голову на подушку и испустил дух.

Тела Беатриче и Лукреции и изувеченные останки Джакомо оставались выставленными у подножия колоссальной статуи св. Павла за мосту св. Ангела!..

Семь девственниц не покинули Беатриче и после её смерти; они отдали ей последние услуги: обмыли ее, одели в роскошное платье, обрызгали благовониями и всю убрали свежими цветами: один венок из белых роз, они положили ей за голову, другим окружили шею; первые розы, окрашенные кровью дорогой страдалицы, они разделили между собою.