Франсин Риверс - Воин [The Warrior]

— На сегодня хватит.

Вздрогнув, Ионафан поднял глаза и увидел наблюдавшего за ним Самуила. Лицо прозорливца было серьезно и торжественно, глаза горели внутренним огнем. Ионафан всегда испытывал некоторое стеснение, глядя в лицо Самуилу — человеку, который слышал голос Бога и возвещал людям Его Слово.

Ионафан встал, и Самуил взял свиток, аккуратно скатал его, вложил в чехол и убрал прочь.

— Буква Закона важна, царевич, но столь же необходимо и понимание его сути.

Ионафан повторил затверженное наизусть: «Почитай отца твоего и мать твою, чтобы продлились дни твои на земле, которую Господь, Бог твой, дает тебе». Он заметил, как нахмурился прозорливец, и его самого бросило в жар. Что если Самуил счел это за дерзость, или еще того хуже — за неуважение к себе? Слова, опрометчиво произнесенные Ионафаном, можно было принять за порицание сыновей пророка, репутация которых отличалась от репутации Самуила, как небо отличается от земли, — зря он это сказал. Ионафан сглотнул, размышляя, что делать дальше. Извиниться? Но вдруг тогда придется объясняться?

— Ты явился издалека, чтобы сделать список с Закона в этой школе пророков. Почему ты не выбрал место поближе к дому?

— Потому что здесь ты, господин.

Глаза Самуила потемнели.

— Не называй меня так, — он указал на небо. — Есть только один Господин. Господь Авраама, Исаака и Иакова, Бог на небе и на земле.

Ионафан совсем повесил голову. Лучше уж молчать, чем сболтнуть еще что–нибудь, что обидит пророка.

— Тебя послал сюда твой отец, царь?

Как же ответить? Он не хотел, чтобы пророку стало известно, что поля интересуют Саула больше, чем Божий закон.

— Не хочешь отвечать?

— Он дал мне свое разрешение.

— Почему он не пришел с тобой сам?

Сердце Ионафана гулко застучало в груди. — У царя много важных дел…

— Важнее, чем переписывать Закон?

Это упрек!

— Нет. Я ведь сделаю ему свиток.

Самуил покачал головой.

— Весь народ слышал, что сказал я твоему отцу в Массифе. Ты стоял рядом с ним, верно?

— Да, — у Ионафана вспотели ладони. Прислушивается ли Бог к их разговору? — Ты сказал, что у царя должен быть список со свитка Закона, царю нужно читать его каждый день и всегда иметь при себе.

— Царь должен сделать список собственной рукой.

Ионафан не мог пообещать, что отец найдет время, чтобы самому переписать Закон. Саул упорно продолжал заниматься своими полями, хотя воины, последовавшие за ним в Гиву, все еще ожидали приказаний. Может быть, отец надеялся, что те устанут ждать и отправятся домой. Но допустит ли Бог такое? Одно дело — самому желать стать царем, и совсем другое — быть царем, призванным Богом на царство.

— Ты боишься что–то сказать?

Ионафан поглядел на прозорливца. — Я не знаю, что думает мой отец. На него и так давят со всех сторон. Я не хотел обременять его еще больше.

Лицо Самуила смягчилось. Он протянул руку.

— Сядь, — он подошел и сам сел рядом с Ионафаном, сложив руки на коленях. — Хочешь по–настоящему почитать отца и служить ему — говори ему правду. Если всегда будешь говорить царю правду, у него будет основание тебе верить, даже если твои слова ему не понравятся.

— Как люди верят тебе.

В глазах прозорливца мелькнула боль.

— Если Саул будет послушен Закону, Господь дарует ему победу над врагами, и, возможно, Израиль исполнит, наконец, то, что Бог заповедал ему по вступлении в Ханаан.

— Мой отец будет слушать.

— Слушать недостаточно, сын мой. Надо слушаться.

Ионафан был уверен, что отец, конечно же, и сам пошел бы переписывать Закон, не будь у него так много других обязанностей. Он беспокоился о посевах. О том, хороши ли семена. О солнце и дожде. У него всегда хватало поводов для беспокойства. А теперь его забота — целый народ.

— Неужели будущее Израиля — в руках одного человека?

Самуил покачал головой. — Будущее в руках Бога.

— Можно задать один вопрос? — Ионафан с надеждой ждал согласия, потому что вопрос этот не давал ему покоя. Из–за него он не спал ночами.

Самуил кивнул.

— Ты сказал в Массифе, что мы согрешили, попросив царя. Простил ли нас Бог, отче? Или его гнев изольется на моего отца? Саул не просил, чтобы его сделали царем.

Взгляд Самуила стал еще мягче.

— Бог призывает того, кого призывает, Ионафан. Люди получили, что хотели: царя, который от плеч выше всех мужей израильских. Господь милостив к своему народу. Когда мы исповедуем свой грех перед Ним, Он прощает. Богу ведомы человеческие сердца, царевич. Он дал нам заповеди, чтобы предостеречь от греха. Он знал, что придет день, когда Израиль попросит о царе, и заповедал Моисею, каким должен быть царь: братом, мужем, который перепишет Закон собственной рукой, который сам будет изучать его, учить ему других и пребывать в нем во все дни жизни своей.