Франсин Риверс - Книжник [The Scribe]

Сила выложил перед собой свитки. Дело его жизни. Он не расстанется с ними, будет хранить оригиналы писем, продиктованных ему Павлом, и те, что помогал писать Петру, и то, что написал сам и оставил неподписанным. Он взвесил на руке письмо Павла к римлянам, держа в другой несколько свитков поменьше, и улыбнулся. Ученому Павлу надо было говорить часами, а рыбак Петр мог изложить вековую мудрость за пару минут. И оба посрамляли величайшие умы империи, — ибо мудрость мира сего есть безумие пред Богом.

Его переполняли радость и боль. Прижав свитки к груди, Сила склонил голову, по щекам заструились слезы благодарности.

— О, Господи, какая же мне выпала честь…

Как мало тех, кому досталась возможность сопровождать великого мужа Божьего, не говоря уже о двух сразу! Господь дал Силу в соратники Павлу, когда тот отправился возвестить Благую Весть грекам, а потом — Петру на его долгом пути в Рим. Он служил писарем и тому, и другому. Тысячи миль прошел с Павлом и проплыл с Петром. Своими глазами видел чудеса, которые творили оба. Они были его друзьями.

— … что Ты взял меня, самого недостойного, и…

Я ИЗБРАЛ ТЕБЯ. Я УСТРОИЛ ВНУТРЕННОСТИ ТВОИ И СОТКАЛ ТЕБЯ ВО ЧРЕВЕ МАТЕРИ ТВОЕЙ. ТЫ МОЙ.

— Да будет так всегда, Господи. Испытай меня, Боже, и узнай сердце мое. Испытай меня и знай помышления мои. И зри, не на опасном ли я пути, и направь меня на путь вечный.

Он осторожно сложил свитки, чтобы не повредились в дороге. Один из них остался на столе. Он прочтет его вечером, когда все соберутся.

Он почувствовал, будто у него гора свалилась с плеч. Слишком долго он сидел один в добровольном заточении. Пора выбраться за стены Епенетова дома–крепости.

Во дворе стоял Макомбо с кувшином.

— Передай Епенету, что поручение исполнено.

Макомбо выпрямился, прекратив поливать растение.

— Ты выглядишь лучше.

— Да. — Вернулась вера, утихло горе. — Пойду прогуляюсь, посмотрю Путеолы. Давно пора, верно? — Он рассмеялся. — К собранию вернусь.

Весь день Сила бродил по улицам. Беседовал с незнакомцами, разгуливал в порту. Морской воздух навеял поток воспоминаний.

— Сила?

Сердце встрепенулось при звуке знакомого голоса. Он обернулся, пульс бешено забился.

— Диана.

Она несла на бедре корзину с рыбой, Сила поискал глазами Куриата.

— Сын не с тобой? — он никогда не видел их по–одиночке.

— Он работает. Вон там. Ныряет. — Она махнула рукой. — Вот он, между двух кораблей.

Что–то прокричали мужские голоса. Куриат скрылся под водой. Вынырнул около ящика, качающегося на волнах рядом с кораблем, и принялся обвязывать его веревкой.

— Он хороший пловец.

Она подошла ближе, подняла взгляд на него.

— Я никогда не встречала тебя здесь.

Он ощутил, как тонет в ее глазах.

— Я не выходил из дома с тех пор, как впервые переступил порог Епенета. — Смутившись, он тихо усмехнулся и отвел взгляд. Не слишком ли он на нее уставился? — Сегодня вот брожу весь день.

Старый дурак. Но он ничего не мог с собой поделать.

Ее лицо оживилось.

— Ты дописал, да?

Он кивнул, потому что боялся, что его выдаст голос; Скоро его здесь не будет. Он больше никогда ее не увидит. Почему же от этого так больно? Он едва с ней знаком. Он не давал себе чересчур сблизиться ни с кем в Путеолах, и меньше всех — с этой красивой вдовой.

— Мне так много хочется узнать о тебе, Сила. — Она покраснела и застенчиво засмеялась. — То есть, мы все хотим услышать твою историю. — Куриат крикнул, чтобы поднимали ящик, и она оглянулась. — Мой сын донимает тебя с первого дня…

— Он помог мне вернуть веру, Диана. — Ох, не надо было называть ее по имени.

— Мы видели, как ты страдал, когда пришел к нам.

— Все страдают.

— Одни сильнее других. Я никогда не видела ни Петра, ни Павла. Никого, кто ходил с Иисусом. Только тебя.

Сила внутренне вздрогнул. Всколыхнулись старые сожаления.

— Я не ходил с Ним. Не так, как ты думаешь. Только раз прошел вместе с Ним несколько миль по дороге, уже когда Он воскрес. — Он не смотрел на нее из страха увидеть разочарование в прекрасных темных глазах.

— Пора возвращаться. — Он улыбнулся, глядя поверх ее волос. — А то Епенет еще подумает, что я снова сбежал.

Макомбо отворил по первому стуку:

— Слава Богу! Заходи. Епенет места себе не находит.

— Ну, наконец то! — Римлянин вышагивал по двору. — Тебя не было так долго, что за это время можно было добраться до самых Помпей!

Сила промолчал про Диану.

— Я оставил свитки.