Юсиф Чеменземинли - Девичий родник

В тот же день мы совершили обряд «поклонения природе».

На «поклонение» собралась вся община. На подносах были разложены и расставлены сосуды с водой, земля и дровяные щепки. Все, преклонив колена, поклонились, дарам.

Затем, поднявшись, с пением принялись посыпать землей основания деревьев. На ровном месте разложили костер и сложили сверху принесенные щепки; окропив все вокруг водой из сосудов, взявшись за руки, образовали круг. Мужчины, женщины и дети, кружась вокруг костра, запели:

Окончив пляску, все, слегка приподняв полы одежды и трижды прокричав ку–ку–ре–ку, разбрелись в разные стороны по садам и лугам.

Каждый должен был семикратно уничтожить по семь вредных насекомых.

Гоняясь за бабочкой, я налетел на Джейниса. Он принялся по обыкновению жаловаться.

— Друг мой, — сказал он, — будет ли конец этим обычаям и обрядам? Как какое–то стадо нас гонят с места на место! Мне наконец надоело!

Я промолчал. Поняв мое молчание, он продолжал настаивать на своем.

— Тебе хорошо. Ты умеешь из всего извлекать удовольствие. Меня разъедают сомнения. Я никому не могу открыть своего горя, а оно, превратившись в вулкан, сотрясает все мое существо. Я не отрицаю полезность выполняемой нами работы, но… разве это нельзя обставить как–нибудь иначе? Ну, говори же, говори. Хотя бы как греческий жрец, иль оракул, изреки что–нибудь.

Я рассмеялся.

— Что мне сказать? — ответил я. — Обряды и обычаи тяжелы, знаю. Но без них не обойдешься. Кебусей рассказал нам о жизни других народов. Их обычаи еще тяжелее, в то время как наши обычаи исходят из материального мира, у них дело обстоит совершенно иначе. Истину они видят и объясняют вне материи, и этот мир фантазии не поддается восприятию и познанию пятью чувствами. Это ли лучше?

— И это–не годится. В то, что я не вижу и не чувствую, я не могу верить, но я не могу понять и нашего образа действий. Почему–то мой ум не покоряется этому.

— В тебе, видно, зарождается возмущение.

— Еще какое, еще какое! Но оно пока не получило определенной формы.

— Что ж, пусть свершится; посмотрим, но берегись, чтоб в результате твоей неопытности не пострадала община.

Джейнис насмешливо рассмеялся.

— Удивителен ты, Чопо! — сказал он. — Ты влюблен в мирную, стоячую жизнь. «Пощады! Спасения! Нарушаются устои жизни!» — кричишь ты. Влияние старых учителей пустило в. тебе слишком глубокие корни. Но одно ты упускаешь из виду. Ты знаком с историей, но не можешь постигнуть причин перехода нашего к общинной жизни. Я беру на себя смелость заявить это. Прости! В общины через границы Вавилона, Мидии, Кападосии, Урарту, Фарса, Халдеи, Понта — Оксина 22 стекались люди. Причина ясна: условия жизни на родине становились невыносимыми. Отчаянный гнет войны, внутренние волнения и мятежи, кровопролития во имя веры, неукротимый аппетит сильных мира сего довели народ до отчаяния. Жизнь становилась все тяжелей и тяжелей. Слабых, угнетенных, лишенных возможности пользоваться плодами своего труда она принуждает к бегству. И люди, бросая все, лишаются облика человеческого и несмотря на это все же бегут и в результате достигают счастья.

— Великолепно!? Что же тебе еще надо? — прервал я его.

— В мире существует один закон. Жизнь, застыв в старых рамках и формах, застаивается подобно воде. И наша жизнь стала «вонять» обычаями. Нужен выход…

— Хорошо, хорошо! — сказал я, рассмеявшись. — Отправляясь в Общину Овна и предварительно посетив храм Семи Петухов, мы распростимся с Общиной Петуха и поскольку нам придется жить в Общине Овна — изучим ее законы. Пусть юноши, которые явятся сюда из Общины Коршуна на поиски невест, подумают над здешними нравами. Мы же больше не принадлежим Петуху.

Храм Семи Петухов был великолепным сооружением на семи каменных колоннах. На каждой колонне было высечено изображение петушиной головы. В храм вела широкая лестница в семь ступеней. На каждой ступени восседал разодетый в пестрые яркие ткани старец с длинной бородой и петушиным шлемом на голове.

Они встречали нас звуками свирели.

Величие храма, облик старцев, их одеяние и печально–нежные звуки свирели создавали атмосферу таинственной гармонии.