Александр Ралот - Отпуск по ранению

Турецкий султан и его диван понятное дело, и слышать ничего не хотели о каком-то там президенте. Хочу напомнить тебе, дорогой мой читатель, что в этом же году между Англией, Францией и Россией была подписана «Лондонская конвенция», в соответствии с которой Греции предоставлялась полная автономия. К этой этому документу прилагалась тайное дополнение, в котором было недвусмысленно определено, что в случае отказа Оттоманской порты признать независимость Греции, соединённая эскадра стран участниц популярно объяснит Турции необходимость исполнения Лондонской конвенции».

Соединённая эскадра России, Великобритании и Франции общим количеством 1276 орудий под командованием старшего в чине английского вице-адмирала Эдварда Кодрингтона подошла к Наваринской бухте и встретилась там с турецко-египетской эскадрой обладающей 2200 орудиями.

Битва двух флотов началось только после того, как турки убили второго парламентёра, посланного на флагманский корабль под командованием Мухаррем-бея. Сражение продолжалось более четырех часов и закончилось уничтожением турецко-египетского флота. Наиболее решительно и искусно действовала русская эскадра, именно она разгромила весь центр и правый фланг флота противника. Наши матросы и офицеры смогли уничтожить большую часть кораблей адмирала Мухаррем-бея. В середине января 1828 года избранный президент прибыл во вверенную ему страну. За три года своего президентства он успел сделать много. Созданы государственные институты, в том числе национальный банк. Грецию стали признавать ка суверенно государство другие страны. Как у всякого популярного человека у Каподистрии, врагов хватало. Многие не могли смириться с проводимой президентом политикой. Среди них была и семья Петробея (Мавромихали). Главу этого семейства с подачи президента осудили и отправили в тюрьму. 9 октября 1831 года президент независимой Греции без какой-либо охраны шёл по улице. Он узнал шедших ему навстречу людей. Но нисколько не испугался, а приподняв в знак приветствия шляпу прошёл мимо. Сын и брат Петробея, Георгий и Константин Мавромихали, сзади напали на Каподистрия, ударили ножом и выстрелили в голову. Константина разъярённая толпа забила палками и камнями на месте. Георгию удалось добежать до французской миссии. Толпа бушевала у его стен, требуя выдачи убийцы в противном случае обещала разнести и само посольство. Убийцу президента французы выдали от греха подальше. Простые греки казнили его тут же на месте.

Каподистрия прекрасно понимал, что умереть своей смертью ему не суждено, поэтому незадолго до своей смерти он написал в своем дневнике: «Приходит время, когда людей судят не по тому, что они говорили или написали о себе, но на основании их поступков. Эта вера давала мне силы в течение всей моей жизни, она служила основой моих духовных принципов… Перемениться для меня уже невозможно. Я по-прежнему буду исполнять свой долг, не заботясь о себе, и пусть будет, что будет…»

Скоропостижно скончался император всероссийский Николай I. Спустя некоторое время, его сын государь Александр Николаевич принимая в Зимнем дворце самых преданных ему людей, произнёс: «Я тут намедни пересматривал секретные документы покойного батюшки. Нашёл, среди прочего, пакет документов из канцелярии отправленного мною в отставку канцлера и теперь мне стало известен автор анонимных писем, которые стали основной причиною смерти нашего Пушкина: это графиня Нессельроде».

***

Мария Дмитриевна Гурьева, дочь министра финансов, наипервейшего взяточника государства Российского. Это именно о нем по стране в то время гуляла эпиграмма, приписываемая Пушкину:

Мария – светская львица двадцати пяти лет от роду (слегка перезрелая, как говорили о ней, конечно же, только за глаза) обратила свой взгляд на тридцатиоднолетнего, неженатого Карла Васильевича Нессельроде. Учитывая, что возрастные обстоятельства молодых влюблённых, по тем временам был весьма солидными, пару быстренько и без лишних проволочек обвенчали. Это был, как говорят французы un mariage de convenance – брак по расчёту. Тесть, министр финансов, открывал своему преуспевающему зятю двери в те кабинеты власти, которые до сего времени он не мог открыть самостоятельно, а дочь министра получала статус замужней преуспевающей дамы и входила в дом перспективного петербургского чиновника.