Этель Войнич - Прерванная дружба

Он всё ещё держал письмо в руках, когда в дверь просунулась нахальная физиономия его слуги – метиса Хосе.

– Ещё переводчики, господин.

Усилием воли Рене вернул себя к действительности, и начался новый трудовой день. В это утро Хосе впускал к нему ещё более невообразимый сброд, чем вчера, – грязных оборванцев, не знающих ни одного языка наглых пьяниц. В течение трех часов Рене терпеливо с ними занимался; он чувствовал сильнейшее раздражение, что случалось с ним крайне редко, и поэтому больше обычного старался держать себя а руках и не впадать в резкий тон. Затем его позвали к полковнику. Оказалось, что их хозяин предложил воспользоваться погожим днём и съездить поохотиться. Лортиг был в восторге, но полковник колебался, говоря, что надо быстрей кончать со всеми делами и отправляться в обратный путь.

В результате Рене, как и следовало ожидать, вызвался остаться для переговоров с переводчиками и торговцами. Он уже начал привыкать к тому, что Лортиг и Штегер сваливали на него свою работу, и, не желая вступать в пререкания с людьми, которые были ему неприятны, позволял себя эксплуатировать.

– Вы просто неутомимы, господин Мартель, – сказал полковник. – Я буду совершенно спокоен, оставляя все на ваше попечение.

Брови Рене едва заметно поднялись, и он на мгновение стал похож на отца. Когда охотники уехали, он вернулся к себе и, ощупывая в кармане письмо Маргариты, попытался сосредоточить внимание на достоинствах очередного кандидата, которого Хосе превозносил до небес.

– Наконец-то тот человек, который нам нужен, господин. Я хорошо его знаю, он из нашей деревни. Говорит на трех… четырех… шести языках, а уж честный-то!

– Сколько он тебе заплатил? – улыбаясь, перебил его Рене.

– Мне? Ничего! Уверяю вас, господин…

– Ладно, давай его сюда.

Расхваленный полиглот оказался звероподобным метисом без малейших лингвистических познаний, и Рене скоро его выпроводил. Когда земляк Хосе выходил из двери с видом побитой собачонки, к дому подскакал Лортиг, вернувшийся, чтобы заменить сломавшееся ружьё. Увидев метиса, он схватил его за плечо и закричал:

– Эй, сюда! Держите его!

– В чём дело? – спросил вышедший на шум Рене.

– Где вы нашли его, Мартель? Это тот самый молодец, который вчера вечером стащил у меня портсигар. Ну-ка, голубчик, выворачивай карманы!

Когда из грязных карманов метиса было извлечено несколько ложек и других мелких предметов, Лортиг дал ему хорошего пинка и отпустил на все четыре стороны. Рене передёрнуло. Хотя он знал, что этой публике пинки нипочём, и вполне сознавал всю нелепость излишней чувствительности, подобные сцены всегда вызывали у него отвращение. Он огорчённо повернулся к ухмылявшемуся слуге.

– Ну что же, Хосе, у вас в деревне все такие?

– У нас в деревне, господин? Сроду его не видел! У нас в деревне народ честный.

– С хорошей же публикой вам приходится иметь дело, Мартель, – сказал Лортиг, выходя из дома с ружьём. – Слава богу, что мне не надо этим заниматься. Да и этот Хосе тоже сомнительная находка.

– Он не хуже других – они здесь все такие, – ответил Рене. Проводив глазами Лортига, он вернулся в дом и сел за стол.

«Пока хватит, до обеда никого больше не буду принимать, – подумал он,Надо хоть часок отдохнуть от этого». Он повернулся, чтобы позвать Хосе.

– Пошёл вон отсюда! – раздался за дверью сердитый голос слуги. – Нечего туг околачиваться! Знаем мы вас – сейчас что-нибудь стащишь!

Хосе явно срывал на ком-то зло за провал своего кандидата. Тихий дрожащий голос быстро произнёс что-то в ответ, Рене уловил только слово «переводчик».

– Ещё чего! – возмущённо закричал Хосе. – Посмотрел бы ты, как он только что вытолкал взашей приличного, хорошо одетого человека. Станет он с таким оборванцем разговаривать, как же!

Рене поднял занавес и выглянул наружу.

– В чём дело, Хосе? Ещё один?

– Пугало, господин, настоящее пугало! Я знаю, что вы с таким не захотите разговаривать.

– Не твоё дело рассуждать. Где он?

– Я его прогнал, господин. Я думал…

– Ну так в другой раз не думай, а делай, как тебе говорят. Немедленно верни его.

Вспомнив, что совсем недавно отругал Хосе за то, что тот не желал думать, Рене опустил занавеску и сел.

«Боже мой, – подумал он. – Я становлюсь похожим на беднягу Дюпре. Так разговаривать со слугой, который не смеет ответить мне тем же!..»

Занавеска бесшумно поднялась и опустилась. Обернувшись и увидев стоящего в дверях человека, Рене от неожиданности чуть не привскочил. Это действительно было пугало.