Василий Ян - Нашествие монголов (трилогия)

– Вы знаете, что я уже давно отправил в холодные снежные земли далекого русского Новгорода моего верного темника Арапшу, приказав ему зорко наблюдать за каждым шагом беспокойного коназа Искендера. Сегодня с одного из ближайших наших постов я получил извещение, что Арапша возвращается и скоро будет здесь. Он сообщает также, что только что Искендер одержал блестящую победу над врагами, которые вторглись в его землю, и что его войско в этой битве только окрепло.

– Ясно одно, – мрачно сказал Субудай, – этот Искендер становится опасным!

– Почему? Ведь он находится так далеко от нас.

– Объясни им, чем стал опасен Искендер, коназ урусов, – сказал Бату-хан, и его черные узкие глаза пытливо посмотрели на каждого из сидевших.

– Если вы этого не понимаете и если приказывает наш Саин-хан, то я вам объясню! – медленно заговорил Субудай, ни на кого не глядя.

Воцарилась такая тишина, что явственно доносилось журчание струйки воды, стекавшей со скалы.

Субудай продолжал:

– Мы находимся на расстоянии двухмесячного пути от ставки Бату-хана в низовьях Итиля и на расстоянии многих месяцев пути на сменных конях от главной столицы всех монголов Каракорума… – Субудай поднял над головой руки и склонился до земли в знак горестного воспоминания о кончине великого кагана. – Нам нужно сохранить безопасным и неприкосновенным этот наш великий путь, помня, что это путь не только Священного Правителя, впервые его проложившего через беспредельные пустыни Гоби и Кызыл-Кумов, но что только по этому пути к нам прибывают и будут прибывать для нашей поддержки новые отряды родных и единственно всегда нам верных монголов, непобедимых багатуров.

– О, как это верно! – простонал кто-то.

– Кто сейчас наши самые главные противники? – продолжал Субудай. – Кто сможет перерезать этот путь, эту жилу, связывающую нас с родным Монгольским царством? Не император ли Фредерикус? Нет! Этот император – теперь соломенное чучело, которым германцы и франки не смогут испугать даже тех облезлых собак, что бегают вокруг наших монгольских лагерей.

– Верно, верно! – воскликнули темники.

– И куда только он запрятался, этот прославленный император?

– Куда запрятался? Туда, откуда легче всего убежать! – презрительно усмехнулся Иесун Нохой.

– Правдоподобно! Но теперь нам опасны все же два человека. На юге Абескунского моря, в Тавризе, стал что-то готовить наш опасный враг, чингисид, хан Хулагу. Он ненавидит нашего владыку Саин-хана, завидует ему и собирает войско, чтобы напасть на нас и захватить Кечи-Сарай. Рано или поздно нам все же придется с ним биться и его разгромить.

– С Хулагу мы справимся! – раздались голоса.

– Кто же второй противник? Объясни нам, славный и премудрый Субудай-багатур.

– Вы сами должны догадаться. Барс не опасен, пока он мал и сосет матку. Но с молоком он всасывает новые силы, у него растут зубы, и он становится грозен, когда выходит, могучий и вольный, на вершины Хинганских хребтов. Так и теперь…

Субудай замолк. Все затаили дыхание, стараясь не пропустить ни одного слова. Великий аталык вынул из-за пазухи небольшой кожаный мешочек с висящими на концах узкими ремешками.

– Передай Хаджи Рахиму! – приказал Бату-хан. – Пусть он нам прочтет! Это весть от Арапши, принесенная орлом-письмоносцем. Этого орла я оставил на одном из военных постов, а здесь сберегалась его орлица. Сам Арапша спешит сюда вслед за ним.

Я осторожно вскрыл мешочек и вынул сложенный в несколько раз кусок тонкого пергамента. Разгладив на колене исписанный лоскуток, я сперва прочел про себя все, что там было написано, потом поднял глаза на Саин-хана.

– Читай! – приказал он.

Я начал медленно разбирать мелко написанные строки, и руки у меня дрожали.

– Пишет Арапша Бесстрашный… «Великому хранителю грозного меча Священного Правителя, могучему владыке земель небесной Синей Орды и завоевателю «вечерних стран», шлет срочное донесение его верный тургауд и желает благополучной и победоносной жизни еще тысячу и один год…»

– Дальше! Дальше!

– «Доношу тебе, что германские всадники, согнав множество земледельцев из покоренного ими населения, живших в лесах, встретились с войском коназа Искендера Новгородского на льду большого озера. Со своей привычной дерзостью коназ Искендер сразился с германцами…»

– Дальше! Дальше! Кто кого побил? – воскликнули монгольские ханы.

– Сейчас прочту. Здесь неразборчиво написано. Вот понял: «Искендер разбил германцев и погнал их, как баранов…»