Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга вторая

– Плато в трех километрах на восток, – заметил Джон, – давай устроим перекур… – из тумана появились очки Меира, замыкавшего маленькую колонну. Полковник протер стекла:

– Запотевают, из-за дымки. Иван Иванович, – он усмехнулся, – прав. Мы поднялись до рассвета… – Меир вскинул голову, – правда, непонятно, когда случился рассвет… – ночной мороз спал. Волк снял перчатки:

– Ноль градусов, а то и больше. Откуда такие перепады температуры? Для середины зимы это странно, мы близко от полярного круга… – чиркнула спичка, в белесой дымке замерцал огонек сигареты:

– В день, когда погибла Констанца с семьей, на острова тоже наполз туман, – вспомнил Джон, – очевидцы говорили, что дальше пары футов ничего было не разобрать. Ветер исчез, море не штормило, но потом началась гроза… – ему послышались отдаленные раскаты грома. Он незаметно взглянул на кузена:

– Нет, все тихо. Надеюсь, такая погода простоит подольше. Туман нам очень на руку… – по упрямому выражению в голубых глазах, Джон понял, что переубеждать кузена бесполезно. Ранним утром, когда они с Меиром, пользуясь русским выражением, чаевничали, дверь сеней хлопнула. Опустившись на лавку, Волк подышал на руки:

– Я к заутрене ходил, – коротко улыбнулся он, – с Иваном Григорьевичем. Старик в часовне остался, а нам надо поговорить… – Джон отказался верить в дикую историю, как герцог назвал случившееся с покойной сестрой:

– Волк настаивает, что все так и было, – поправил себя Джон, – но это откровенная чушь. Смешно на пороге космического века верить утверждениям явно умалишенной женщины…

По словам Волка, девочка, родившаяся у покойной Тони, в сорок втором году в Куйбышеве, была его дочерью.

– Когда я услышал от Виллема о смерти ребенка, – Волк смотрел в угол кельи, – я подумал, что она могла оказаться… – Джон заставил себя говорить спокойно:

– Даже если это и так, то она умерла, как говорил Виллем… – герцогу все равно было неприятно думать о покойной Тони и Волке:

– Хотя Тони вышла замуж за Воронова, – напомнил себе Джон, – хватит. Максим не виноват, что Тони любила только Виллема, а остальными она, что называется, пользовалась… – кузен отпил горячего чая:

– Получается, что нет. У Ивана Григорьевича есть поручение ко мне, от матушки Матроны, да хранит Господь ее душу… – выходило, что племянницу Джона воспитывал его бывший агент:

– Мы угрожали Журавлеву избавиться от его дочери, – понял Джон, – но все ерунда. Эта Маша не имеет никакого отношения ни ко мне, ни к Волку… – Иван Григорьевич рассказал кузену и о тайном крещении девушки. В разговоре с кузенами Максим вздохнул:

– Я видел малышку после войны, с генеральшей Журавлевой. Я перехватил их по дороге домой. Мне надо было узнать, где держат Виллема… – Волк подумал о белокурой девочке, на руках у Журавлевой:

– Она меня не испугалась. Я ей дал конфету, она улыбнулась… – Максим поморщился:

– Матушка велела мне видеть сердцем, предупредила, что мне придется выбрать. Я и выбрал, – он вздохнул, – выбрал Марту, а Маша осталась в СССР…

Недовольство герцога для Волка значения не имело:

– Я выполню свой долг, то есть выручу Рауля, как и обещал, – твердо сказал он Джону, – я провожу вас до скита, а сам займусь поисками Маши… – Иван Григорьевич Князев утверждал, что девушка приехала на Урал со студенческим лыжным походом:

– Он сказал, что ее надо спасти, – Максим нахмурился, – а когда я спросил, что угрожает Маше, он что-то пробормотал о сырой земле… – Волк подумал о семейном кольце, подаренном им Тони:

– Я считал, что змейка исчезла, а вот оно как обернулось… – Князев заверил его, что он узнает дочь именно по кольцу:

– Но и вообще она похожа на тебя, Максим Михайлович… – добавил старик, – ты не ошибешься. Сердцем надо видеть, а ты сие умеешь… – отшвырнув окурок, Волк повернулся к герцогу:

– Я верю Ивану Григорьевичу и покойной матушке, – просто сказал Максим, – она была святая, не такой человек, как все. Она бы не ввела меня в заблуждение. У моей девочки есть семья, два брата… – он подумал о Виллеме и младшем сыне:

– Парни обрадуются, что у них появилась сестра. Хорошо, что у нас будет девочка, пусть и взрослая, ровесница Густи… – герцог развел руками:

– Останавливать мы с Меиром тебя не можем, но помни, что ты отец, что у тебя семья… – Волк поскреб заросшие светлой бородой щеки:

– Маша тоже моя семья. И вообще, не то, чтобы я собирался спрашивать у тебя… – Меир оборвал их: