Юрий Луценко - Побег из ссылки. Мемуарная повесть

– Ты думаешь, они могли нас снять с поезда? —

– А ты хочешь сказать, что – тебе не так подумалось? – ответил вопросом на вопрос сердито. – Потом добавил: – Они всё могут. От них всего можно ожидать. Это их государство, тут их власть, их законы.

А потом трое суток в пути. Трое суток ощущения внутренней почти полной свободы.

Старшие ребята вели себя мудро, как опытные дисциплинированные путешественники. Младшая – Любушка – сразу же освоилась в вагоне и стала очень быстро баловницей не только нашего укрупненного семейного коллектива, но и бригады проводниц. За трое суток мы перезнакомились и подружились и с пассажирами из соседних купе. Дети беспокойства не доставляли, после сибирских будней их интересовало все кругом и в вагоне, и в большом мире – за окнами. Только за Любой нужен был постоянный, хоть отдаленный контроль. Она вела себя очень активно, подчас, даже по-детски беспардонно, пользуясь добрым чувством взрослых. Неожиданно вдруг она оказывалась в купе проводниц, или среди молодых ребят соседей. Ей только недавно в начале июня исполнилось всего два года, но она уже разговаривала и могла выразить свои пожелания.

Много лет потом, вспоминая прошлое наше путешествие, кто-нибудь с умилением пытался копировать жалобную просьбу засыпающего ребенка:

– Дедуська! Дай Бубуське молока!

Она еще не разобралась в степени родства своих прародителей, путала их звания. И с удовольствием, без всякого стеснения, несмотря на запреты, как должную подать собирала гостинцы от соседей.

И, может быть, именно от нее начиналось ощущение удивительного комфорта в нашем временном маленьком мирке перенаселенного, но совсем не тесного для нас купе.

Женщины дружно хлопотали над устройством быта, в этом ощущался всеми залог оптимизма будущих дружеских взаимоотношений. А отец с некоторым даже озорством, плутовато поглядывал на меня. И, было тогда только чуть-чуть, совсем немножечко тревожно на душе.

Мы сами себе так нравились! Ведь мы решились! Мы бежали из Сибири!.

В Московском людском водовороте мои родители проводили нас до Павелецкого вокзала, о сами отправились на Киевский. Они ехали в украинский город Дубно к Тоне – старшей моей сестре. А еще – и через Киев, с остановкой в нем, встречи ради и с тетей Олей, старшей сестрой моей мамы. А я иззавидовался – душа рвалась: «В Киев хочу!»

А здесь в Москве практически начинался уже «Материк», так называли, прибывающие из Севера, Дальнего Востока, и Сибири, «Центральную» Европейскую часть страны. И, как казалось, здесь, будто по волшебству все уже становилось простым, понятным и доступным. И отношения между людьми и расстояния с совершенно другими масштабами.

А всего ночь бы в дороге – и вот тебе Киев! И автобусом всего за несколько часов можно доехать и до Винницы. И до Дубно – к сестре в гости тоже можно…. Никаких ограничений, проверок тебе, никакого наглого контроля. Билет в кассе купи – и рассаживайся удобней… Люди вокруг доброжелательные, без косых взглядов. Никаких подозрений, а особенно по отношению к пассажирам с детьми! …Тремя! Никто из попутчиков и подумать бы не мог о том, что вот этот я – совсем по сути своей не такой как все они. Что я – совершенно иной. Что у меня даже и паспорт – это документ с ограничениями. Приложением к нему, к этому паспорту свободного гражданина должна предъявляться справка «об освобождении» оттуда….

Нам билеты до Михайлова дали на шестичасовый почтово-багажный. Ну и ладно – торопиться то некуда!

Вокзал Павелецкий небольшой, будто провинциальный – это вам не гиганты – Казанский или Киевский. И пассажиров совсем немного. Мы заняли целый угол, расположились вольготно, перекусили тем, что осталось с дороги, усевшись рядком, заели московским мороженым… Вкуснота! Комфорт!

Я после еды долго ходил кругами около телефонной установки в почти пустом зале для дальних пассажиров, никак не осмеливаясь поднять трубку этой столичной чудо – техники.

И, несмотря на то, что считал себя вообще-то в той эпохе, в какой-то мере, даже передовым культурным человеком, я не мог себе и представить…, И не технически… нет. А чисто в виртуальном плане, как это так, после целых двенадцати лет разлуки, диких условий лагеря, сибирской ссылки, я смог бы где-то на другом конце провода, да еще в Москве! услышать до слез такой родной голос своего старого друга.

Господи! Как руки дрожали перед героическим поступком!!!