Евгений Мишагин - Кержак

Пока Кержак думал свою думку, на коне прискакал гонец с села Мурашкино, запыхавшись, он с порога сообщил:

– Огромное войско дворянское идет! По селам и деревням лютуют, всем без разбору головы рубят, на крюки вешают, к кресту живьем людей прибивают, словно они нехристи какие!

Выбор был либо бежать за Волгу, либо идти навстречу карателям, и Кержак его сделал:

– Подымайся, народ православный! – Кричал он, уже сидя в седле на своем серо-пятнистом коне. – Не ждите пощады от господ дворян, будут они рубить наши головы и лить христианскую кровь, так постоим за старое мирское управление, за неизмененную русскую веру!

Конь встал на дыбы, свист раздался по селу. Кто решил дома отсидеться, – авось пронесет, – кто побежал прятаться в леса, а кто взялся за вилы, косы, а у кого уже огнестрельное оружие имелось. Анисья стояла на крыльце отцовского дома и в тревоге крестила уходящую дружину повстанцев, впереди которой шел ее любимый Евдоким. По дороге, пока они шли, к ним присоединялись восставшие с ближайшей округи и оставшиеся пришлые мужики и казаки.

И вот повстанцы встретились с царскими войсками, их было видно издалека: на фоне золота осенних деревьев от лучей неяркого солнца сияли отблески дорого обмундирования, шлемов и оружия. Повстанцы замерли в тревожном ожидании, видя пред собой сияющих воинов, жаждущих наказать крепостных за то, что посмели они мечтать о вольной жизни. Посчитали себя людьми, способными обойтись без их господской воли. И сошелся лапотный народ с дворянским войском, заслышался по округе гул выстрелов и лязг металла, полилась человеческая кровь. Бились долго, и дворяне, как более опытные в организации боя и имеющие лучшее вооружение, стали одолевать мужиков. Повстанцы потеряли общий строй дружины и раскололись: одна часть стала отступать к Лыскову, другая к Мурашкину. Кто откуда был родом, тому там и хотелось затаиться, другие мелкими группами уходили в разные стороны. Кержак с конным отрядом больше сотни уходил от преследования дворянской конницы князя Щербатова в сторону села Вельдеманово, словно кем-то было уже определено сойтись именно здесь, в родном селе Никона, народной дружине старой веры с господским войском, принявшим новизну Никонову. Между ними завязалась схватка, рубились саблями, падали с коней те и другие, видя преимущество дворян, Кержак свистом дал команду уходить дальше. Гнались за ними несколько миль, все-таки оторвались от преследования и встали в лесу.

Кто-то предложил отсидеться и к утру двинуться искать путь в далекие леса. Взял слово Кержак:

– Необходимо немного отдохнуть, провести по округе разведку и в ночь уходить к Лыскову. Быстро собрать по округе разбежавшихся мужиков и устроить засаду дворянскому войску, они направляются в село совершать казни. Пощады ждать от карателей не стоит, ее не будет. Возле села есть шанс отбить их войско, оно не столько сильно численностью, сколько организовано и хорошо вооружено. Наша сила будет в неожиданности и воле защитить жизни своих близких и поверивших нам людей.

Дозорные изучили местность, недалече по полю проходит дорога. Уже смеркалось, прибежал дозорный и сообщил, что по дороге двигается конный отряд дворян, по важному одеянию знатные будут, может, сам князь Щербатов.

– С ним бы нужно посчитаться, – сразу кто-то сказал из повстанцев.

Другой, наоборот, возразил:

– И так еле ноги унесли, кони устали, порубают они нас.

Кержак решил сам выйти на опушку леса. Вдали двигался отряд не больше сотни конных всадников, это были отборные царские драгуны, или, как с недавнего времени после русско-польской войны их стали именовать венгерским словом гусары, – это еще не была регулярная армия, а собранные дворяне на службу при стрелецких полках.

Повстанцев оставалось чуть больше сотни человек.

– Да в открытом бою их не взять, они нас порубят, – сказал Кержак, вспоминая наказ Степана Тимофеевича Разина: не идти с малыми силами в открытый бой с дворянами, у них больше опыта. – Давай попробуем взять их хитростью, заманить в западню. Данила, ты с двумя десятками выйди и покажись им, если они начнут вас преследовать, то вряд ли сам князек будет гнаться, поди, замаялся за день головы человеческие рубить, останется он на месте, тогда мы налетим на него. Если ночью в лесу не найдемся, идите к Лыскову, а если там будут дворяне, то идите дальше к Курмышу, к Ядрину, там атаман Осипов должен быть.

Данила с двадцатью конными выскочили из леса, вытянулись в цепь, выхватили сабли, засвистели и заулюлюкали, – имитировали нападение на отряд, превосходящий их по численности. Дворяне засуматошились от неожиданности и нахальства повстанцев, в спешности выстроились в боевой порядок и рванули навстречу. Данилов отряд развернулся и начал уходить к лесу, азарт дворян, привыкших к охоте с борзыми, не мог их остановить, они жаждали мести и крови за наглость вольницы, продолжали их преследовать. Как и предполагал Кержак, десятка четыре конных дворян осталось стоять на месте и наблюдать за погоней, среди них остались и двое в особенных шапках. Кержак дождался, когда Данилы отряд скрылся в лесу, и дворяне продолжали с наслаждением их преследовать, словно они на охоте за зайцами, и он скомандовал: