Нелли Шульман - Вельяминовы. Время бури. Книга вторая. Часть девятая

Пользуясь знакомствами Блау, Максим сколотил группу надежных ребят. Они обворовывали склады вермахта и магазины, брошенные бежавшими на запад хозяевами. Гражданское население, боясь приближения русских, тоже покинуло Будапешт.

Волк забрал у кузена окурок:

– Пожалуй, кроме моих парней, Мишеля с Валленбергом, и евреев, в городе и не осталось никого… – ему не нравилось тоскливое выражение в голубых глазах кузена. Мишель смотрел в сторону музея. Со вчерашнего дня, когда по расчищенному центру бульвара Андрасси прокатились грузовики с эсэсовцами из «Принца Ойгена», на улице больше никто не появлялся. На востоке, за парком, гремела артиллерия, сеял мелкий снежок.

– Боснийцы разведчики… – сплюнув вниз, на окровавленный тротуар, Волк щелчком отправил туда окурок, – они боятся, что русские сюда авангард отправили, по канализации… – пока русских видно не было. Мишель стянул шапку, промозглый ветерок холодил голову:

– А если это фон Рабе… – он махнул в сторону пропавшего в тучах самолета, – если он за картинами явился, Волк? И вообще… – кузен не закончил. Максим знал о чем идет речь. С осени бригадефюрер, по слухам, принесенным Раулем, сидел в укрепленной Буде. На улицах его машины видно не было. Они даже не знали, остался ли фон Рабе в городе:

– И вообще, надо, чтобы он попал к нам в руки… – Волк, невольно, повертел в кармане куртки офицерский вальтер, – надо, чтобы он сказал, где жена Мишеля, чтобы ответил за свои преступления. И Петр Арсеньевич… – Волк поморщился, – наверняка при фон Рабе состоит. Власовцы здесь тоже подвизались, с осени… – они постоянно меняли брошенные квартиры, перетаскивая за собой пулемет с патронами, гранаты и несколько трофейных, немецких автоматов.

Достав бинокль, Волк, внимательно, осмотрел мостовую и тротуары:

– Самолет, наверное, в парк отправился, к Гунделю, – вспомнив о бывшем ресторане, а ныне бункере СС, он подумал о подельнике и Ционе:

– Блау ее любит, никогда не оставит. Надеюсь, они добрались до Польши. Только мы не знаем, что в Польше происходит… – с началом осады газеты в городе не выходили, а в немецких листовках писали только о железном щите СС:

– Впрочем, и в газетах бы правды не сказали… – Максим молчал.

Мишель, умоляюще, посмотрел на него:

– Здесь четверть часа до музея. Я туда и обратно… – он коснулся руки Волка, – я туда ходил, и возьму оружие, конечно… – Максим вздохнул:

– Без оружия я бы тебя и не отпустил. Ладно, – он посмотрел на часы, – вряд ли это фон Рабе летел, но проверь, на всякий случай. Русские от парка пока далеко… – Мишель похлопал себя по карману куртки:

– Они не тронут швейцарца, гражданина нейтрального государства. И шведа не тронут… – он кивнул в сторону выбитых окон квартиры.

Валленберг, вернувшись на рассвете, сразу провалился в сон. Они успели выпить дымного, горького кофе, пристроив трофейный чайник вермахта, над костром, в неработающем камине. Рауль широко зевнул:

– Провизия во всех домах есть, и я связался со Стокгольмом, по рации… – передатчик в шведском посольстве работал исправно, – дал им наш адрес… – Волк, недовольно, поинтересовался: «Зачем?». Валленберг удивился:

– На всякий случай, чтобы знали, где нас искать. Немцам он не уйдет, не беспокойся… – Волк разлил по трофейным чашкам кофе:

– Он может уйти русским, Рауль.

Валленберг, непонимающе, пожал плечами:

– Его некому передавать русским, но даже если так, то русские нас не тронут… – Максим хмыкнул:

– Будем надеяться. В любом случае, мы с Мишелем здесь оставаться не собираемся. Пойдем дальше, в Германию… – еще раз оглядев бульвар, Волк убрал бинокль:

– Что с тобой делать? Я бы тебя проводил, но нельзя Рауля одного оставлять, даже при оружии… – балконную дверь они загородили рваным, со следами от выстрелов матрацем. Привстав, Мишель прислушался к артиллерии, на востоке:

– Бои на границе парка идут, у музея войск нет. Я туда и обратно, подвалами. То есть обратно, я могу не один вернуться… – Волк проверил автомат кузена:

– Власовца пристрели на месте, Петр Арсеньевич… – Волк скривился, – отгулял свое на земле. Хватит и того, что он летом маршами смерти командовал… – в конце лета будапештских евреев гнали на север, к Польше, пешком. Рауль, с Волком и Мишелем, изображавшими консульских шоферов, нагонял марши, с пачками поддельных удостоверений, с печатями шведского консульства. Петра Арсеньевича они не видели, но Валленберг слышал, что русский приложил руку к организации вывоза евреев из города.