Дмитрий Дмитриев - Боярыня Морозова. Княгиня Елена Глинская

Но важнее всего было то, что духовником Федосьи Прокофьевны, как и ее сестры Евдокии, был знаменитый протопоп Аввакум [2] Ив. Забелин. . Этот Аввакум, как увидим далее, имел огромное влияние на боярыню Морозову и вовлек ее в старообрядчество, так же как и сестру Морозовой, княгиню Евдокию Урусову.

При жизни Глеба Ивановича Аввакум не смел показываться в тереме боярина Морозова; самим боярином запрещен был ему туда вход.

Но боярин Глеб Морозов, прожив с молодой женой двенадцать лет, скончался. Тогда Аввакум стал первым гостем у вдовы Федосьи Прокофьевны, и силой своего красноречия он заставил боярыню Морозову сделаться самой рьяной старообрядкой, подчинив ее своей воле. Чувствуя приближение смерти, Глеб Иванович призвал к себе свою жену и обратился к ней с таким словом:

– Феня, я умираю… Все добро мое, все вотчины и усадьбы оставляю тебе и сыну Ванюшке…

Федосья Прокофьевна заплакала.

– Не плачь, твои слезы тяжелы для меня…

– Ты будешь жить, Глеб Иванович.

– Не жилец я на белом свете, дни мои сочтены… Выслушай, Феня, мой предсмертный наказ, мой последний завет.

– Слушаю, – сдерживая свои слезы, проговорила боярыня Морозова.

– Сына нашего, Иванушку, воспитай в страхе Божием, сумей сделать из него верного слугу царю-государю и родной земле… Дай мне, жена, обещание, что ты наказ мой выполнишь.

– Обещаю…

– Спасибо… После моей смерти ты, Фенюшка, вольна делать что хочешь… хоть замуж выходи.

– Что ты, Глеб Иванович, да сбыточное ли дело, чтобы я во второй раз замуж пошла? – вся вспыхнув, промолвила Федосья Прокофьевна.

– А почему тебе и не пойти? Ты еще молода, красива… Выходи за Владимира, – пристально посматривая на жену, как-то значительно проговорил умирающий.

– За какого Владимира? – вспыхнув еще более, спросила тихо молодая женщина.

– Чай, знаешь…

– Никого я не знаю…

– Полно, Феня, не притворяйся, я скоро умру, теперь мне все равно.

– Право, я не знаю, какой такой Владимир?..

– Твой прежний суженый… тот, который, в мое отсутствие из терема, был в нашем саду… Чай, помнишь?.. Неужели забыла?

– Как… ты, боярин, знаешь?..

– Знаю, Феня… и помню… хоть и давно это было…

– И ты мне раньше об этом ничего не сказал, не упрекнул меня…

– К чему упреки, брань? Насильно мил не будешь…

– Какой ты добрый, славный… Я глубоко тебя люблю и уважаю! Даю клятву, что после твоей смерти моим мужем никто не будет! Поклянусь я в этом страшной клятвой… Верна была тебе я, Глеб Иванович, при жизни, останусь верна и по твоей кончине! – с рыданием проговорила боярыня Морозова, падая на колени перед одром своего умирающего мужа.

Спустя два дня после описанного именитого боярина Глеба Ивановича Морозова не стало. Благословив своего сына, младенца Ивана, он тихо скончался на руках своей любимой жены. Царь и весь двор были на похоронах боярина Глеба Морозова.

Федосья Прокофьевна, одетая в траурные одежды, плакала непритворными слезами.

Со смертью мужа для нее началась новая жизнь, полная печальных приключений.

Первые годы вдовства Федосьи Прокофьевны Морозовой шли обыкновенным порядком. Она жила, как следует большой и богатой боярыне знатного рода. Терем у нее был полная чаша, от дорогих мехов, бархата, атласа и парчи сундуки ломились. Выезжала боярыня Морозова во дворец и к родным или знакомым с подобающею барской обстановкой и пышностью, в дорогой карете, «украшенной серебром, на аргамаках многих».

Запрягали ей в карету шесть лошадей, а иногда и двенадцать; вся сбруя была серебряная, с «гремячими цепями».

За каретой ехали и шли ее дворовые слуги, человек по сто или двести, а иногда и триста. Они оберегали честь и здоровье именитой боярыни, своей госпожи. Крепостных крестьян у Морозовой было несколько тысяч, слуг и служанок при ее дворе считали сотнями

В большой чести и в славе жила Федосья Прокофьевна в Москве златоглавой.

Во дворце, в теремах царицы и царевен боярыня Морозова была своим человеком.

Но, несмотря на окружающую роскошь и несметное богатство, Федосья Прокофьевна вела жизнь почти монашескую.

Она «по понятиям и убеждениям века» уже носила в своем положении смысл монахини. Честное вдовство само собой уже приравнивалось к обету иноческому. Поэтому вся жизнь вдовы со всею ее обстановкой естественным и незаметным путем преобразовалась в жизнь монастырскую. Так же точно естественным и незаметным путем устраивалась жизнь честного вдовства, например, жизнь царевен. Не первая и не последняя была Федосья Прокофьевна, устроивши свой дом по-монастырски. Таков был господствующий идеал для женской личности, свободной от супружества [3] Ив. Забелин. .