А. Лавинцев - Царица-полячка. Оберегатель

Наконец огонь в костре ярко вспыхнул и поднялся вверх большим ярко-багровым столбом. Сейчас же пламя опало, и перед глазами изумленной Ганночки была теперь словно завеса из белесоватого тумана.

Ганночка видела, что на этой завесе движутся какие-то неясные тени, весьма похожие на человеческие фигуры. С каждым мгновением эти тени вырисовывались все яснее и яснее. Скоро уже можно было разобрать все. Девушка увидала какие-то постройки. Вглядываясь, она различила терема, палаты, невиданный ею кремль какого-то, очевидно большого, города.

Ей казалось, что она видит постройки этого чудного кремля. Среди них на большой площади было много храмов с золочеными куполами. С одной стороны этой площади она увидела высокие палаты с обширным широким крыльцом, и словно кто-то сказал ей, что это – царский дворец.

Перед ним столпился народ, все с обнаженными головами, а наверху крыльца, окруженный сонмом бояр, степенных и важных, стоял бледный молодой человек в царском одеянии.

Ганночка вскрикнула, увидав этот призрак, и звук ее голоса глухо прозвучал под сводами погреба. То, что она видела, доставляло ей невыразимое удовольствие.

Девушка чувствовала себя несказанно счастливою, ей хотелось, чтобы видение длилось без конца. Но в это мгновение она услыхала болезненный крик: кто-то не грубо, но сильно схватил ее за руку.

Это было столь неожиданно, что нервы Ганночки не выдержали, она отчаянно вскрикнула и лишилась сознания.

На дворе у княжеского дома слышалась суетня; ржали и фыркали лошади, люди кричали на разных языках, мелькали зловеще-багровые огни смоляных факелов; несмотря на глухую уже ночь, весь дом сразу ожил.

Рука, столь грубо нарушившая очарование, во власти которого находилась Ганночка, была ей не совсем чужая. Это Серега и Федюнька, полные желания во что бы то ни стало спасти свою неоценимую красавицу-боярышню от грозившей ей позорной участи, наконец-то нашли ее.

Когда они, испуганные внезапно показавшимся светом и звуками человеческого говора, дрожа и волнуясь, захлопнули дверь, то все-таки – по крайней мере Федюнька – не совсем потеряли свою бодрость и не забыли той цели, к которой стремились.

После той до дерзости смелой проделки, которую выкинули они, уйдя из-под носа своих спавших вблизи сторожей, их нервы уже попривыкли к опасности, и страх, этот предвестник близкой беды, минул.

– Дядя Серега, – прошептал Федюнька, – слышь ты: мимо бабы шли… Да очнись ты, ишь ополоумел! Очнись, скажи хоть словечко…

Сергей взглянул на подростка, и ему стало стыдно Федьки, выглядевшего как ни в чем не бывало и даже улыбавшегося. Только длинный засапожный нож в его руках показывал, что он готов лицом к лицу встретить всякую опасность.

– Слышь, дядя Сергей, что я говорю, – толкал он старика под бок, – бабы!

– Может, оборотни! – пробормотал в ответ тот, понимая, что ему в данном случае нужно хоть что-нибудь сказать.

– Чего там оборотни? Какие оборотни? – насмешливо проговорил подросток. – Ежели оборотни, так с ними всегда крестом да молитвой справиться можно. Это – настоящие бабы, как полагается… – Федор вдруг замолк и на мгновение глубоко задумался. – Слышь, дядя Серега, что я тебе скажу, – вдруг воскликнул он, – ведь там наша боярышня была!

– Да ну? – даже растопырил руки от удивления старик. – Врешь!

– Чего вру? По голосу узнал…

– Право, врешь! И чего ей в чужом доме, ночью, по разным закоулкам шататься?.. Посуди сам, пойдет она?

– А вот пошла, – торжествующе, с сознанием собственного достоинства ответил Федор. – Мало ли что на свете бывает! – с философской рассудительностью закончил он.

Сергей все еще продолжал не верить, и Федор стал заметно волноваться.

– Ну, ты как там желаешь, – сознавая свое превосходство в создавшемся положении, проговорил он с неудовольствием, – хочешь за дверью стоять – стой, твое это дело, попадайся Гассанке с Мегметкой на зубы. А я пойду…

– Куда, куда, миленький? – засуетился Сергей, сильно обеспокоенный создавшейся перспективой остаться одному среди темного перехода совершенно незнакомого ему дома. – Куда ты пойдешь?

– Как куда? Куда шел: боярышню вызволять! – ответил Федор и смело отворил дверь в покой за переходом.

– Стой, Федя, стой, миленький! – засуетился перепуганный старик. – Ежели ты, так и я за тобой. Вот только где твой ременный пояс? – шарил он во все стороны вокруг себя руками.

Федор тихо засмеялся и протянул ему руку, сказав: