Сергей Вишняков - Страсти по Апокалипсису. Или что скрыто в числе зверя

Кроме того, читая житие святого Иоанна Евангелиста, мы находим, что далеко от Эфеса он не отходил. Мало того, он работает истопником в бане. Совмещать работу в бане и проповеди… Ну, конечно же, можно. Вот только это несколько удлинит период прихода паствы в истинную веру. А ведь ему не просто приходится склонять людей к вере христовой, ему приходится сначала отвращать от веры в греко-римских богов. Чего стоит одно только развенчание культа Аполлона, одного из самых мощных религиозных течений в тех местах!

Кстати, именно этой борьбе со старыми культами, Иоанн и обязан ссылке на остров Патмос. Происходило это во времена царствования Домициана (81 – 96 гг.). И вот вопрос, который не может не прозвучать: До прихода Иоанна в Асию (Малую Азию) церквей в ней просто не было. Иначе теряется всякий смысл миссионерства. За время работы истопником про церкви опять-таки речи нет. Зато во время ссылки, или во время возвращения из ссылки, которое происходит после смерти Домициана в 96 году, уже есть церкви со своими приходами в семи городах! Города эти упоминаются в «Откровениях» – это Эфес, Смирна, Пергам, Фиатира, Сардис, Филадельфия и Лаодикия. Расстояние даже между ближайшими из них около 50 километров, ну а вся площадь приходов перекрывает около 60—70 тысяч квадратных километров! Это без малого Краснодарский край.

Как хотите, а мне слабо верится в то, что даже лет за 20 можно перевербовать население такой площади. А у Иоанна и этих лет не было! Так может быть время написания не конец первого века, а начало четвертого? Тогда все сходится. И города, и население, исповедующее новую религию. Но тогда получается, что описывает все это не тот человек. Пусть даже его зовут Иоанн. Но это другой Иоанн – имя-то не очень редкое. И жил он не в первом веке. В то время еще очень мало было приверженцев новой веры. Зато к началу второго века в Эфесе особенно процветал культ богини Артемиды. (Вспомните одно из чудес света – храм Артемиды Эфесской). И это что, сразу после проповедей Иоанна? Что-то не сильно вяжется одно с другим. Зато в четвертом веке влияние этого храма идет на спад настолько, что в 401 году его сносят.

Опять же обращение:

«Ангелу Ефесской церкви напиши: так говорит Держащий семь звезд в деснице Своей, Ходящий посреди семи золотых светильников: знаю дела твои, и труд твой, и терпение твое…"(Отк. 2.1,2).

Что-то не чувствуется, что человек обращается к тому, кто трудился на его же месте, замещал его. Ни слова, ни полслова о том, что именно в этом городе трудился сам Иоанн. Ни о какой преемственности речи нет! Почему это интересно, ведь обращается он к тому, кто замещал его, по сути, во время ссылки. Либо же был его первым помощником до оной. Но обращается к нему как и к прочим, как к просто знакомому по работе.

Мало того, «ходящий посреди семи золотых светильников». Обратите внимание на то, что автор утверждает, что он не находился в одном месте, но ХОДИЛ между семью городами, что, мягко говоря, противоречит житию святого Иоанна. При этом здесь уже не пройдет утверждение, что послание исходит от Иисуса. Уж он не стал бы говорить, что ходит между семью городами. Только между семью городами! Послание написано именно в духе чиновного человека, проверяющего свои подведомственные приходы. Что, кстати, опять же подтверждается словами:

«…и испытал тех, которые называют себя Апостолами, а они не таковы, и нашел, что они лжецы; (Отк. 2:2)».

Ни самому Апостолу Иоанну, ни Иисусу нет необходимости ИСПЫТЫВАТЬ кого-либо, достаточно просто УЗНАТЬ!

Следующая странность – упоминание меча! Неоднократное упоминание обоюдоострого меча. То есть римского меча, не иудейского кривого с односторонней заточкой, а римского! О чем это говорит? А лишь о том, что «первосвященник» или, по крайней мере, человек далеко не последний в «коренной» религии даже не пытается проявить патриотизм, а напротив, пользуется оружием, которое характерно для его врагов. В 1 веке он вряд ли этим сыскал бы себе сторонников. По крайней мере, не стал бы показывать свои предпочтения в оружии перед своими соратниками. Здесь же, напротив, он упоминает его три раза подряд, показывая тем самым простое превосходство своего оружия, а не предпочтение вражескому (а именно так это было бы воспринято в 1 веке).

Так мало еще само упоминание меча – он упоминается со знанием дела, упоминается от лица человека, который не просто слышал об этом оружии, а явно хорошо владеющий им. Владеющий или неоднократно использующий его.